– Я вас слушаю.
Машина тронулась с места, водитель за все время не произнес ни одного слова.
– Я мог бы вас пригласить к нам, но не хотелось терять время на подобную формальность. Прежде всего, Павел Николаевич, я хотел бы узнать, как вы относитесь к своей стране.
– Как я могу к ней относиться? Это моя страна, и этим все сказано.
– Поверьте, Павел Николаевич, не для всех.
Обращение по имени-отчеству заставило меня собраться.
– Про других не могу сказать. Я здесь живу и уезжать никуда не собираюсь.
– Похвально. Как каждый порядочный человек, вы должны быть заинтересованы в том, чтобы в нашей стране все было в порядке, не так ли?
Что можно ответить на такой вопрос? Разумеется, я не желал никаких беспорядков.
– В общем, да.
– А в частностях? – вкрадчиво спросил Степан Сергеевич.
– Конечно, и в частностях тоже, – заверил я.
– Тогда вы меня поймете. Надо ли говорить о том, что я представляю интересы государства?
– Только я не пойму, при чем здесь я? – мое удивление было искренним.
– Все так говорят: «При чем здесь я? Пусть о покое и безопасности страны позаботится кто-то другой, а я постою в сторонке».
– Я думаю, что каждый должен быть на своем месте. Хранить покой государства – работа очень нужная, – я постарался быть максимально вежливым, – но если все будут заниматься этим, то кто сделает другие дела?
– На своем месте – это хорошо. Кстати, что вам сказали тарси о вашем предназначении?
Последний вопрос был неожиданным.
– Тарси? При чем здесь тарси? – удивился я. – Миллионы людей посещают их представительства.
– Но очень немногие посещают их дважды.
– Так вот в чем дело! – догадался я.
– Вы должны понять меня правильно. Мы рады тем возможностям, которые дает сотрудничество с тарси. Но все ли так безоблачно? Что мы можем ожидать в дальнейшем от серых? Каковы их истинные планы?
– Думаете, они хотят захватить Землю? – улыбнулся я.
– Не говорите глупостей, Павел Николаевич, вам это не идет. Как человек, почти получивший высшее образование и преуспевающий в учебе, вы должны быть умнее. Черное – белое, захватить – не захватывать – это логика для голливудских боевиков. В жизни все сложнее.
– Извините, – покраснел я.
– Пустяки. Итак, что вы можете сказать о тарси?
– Почти ничего. Я не почувствовал, чтобы от них исходила угроза.
– А если подробнее? Зачем вы ходили в представительство?
– Поговорить.
– О чем поговорить?
– О жизни.
– Поговорили? Они определили ваше предназначение?
– Определили, но я не захотел о нем слышать.
– Почему? – уверенный приподнял бровь.
– Не хочу, чтобы это сказывалось на моем дальнейшем выборе.
– Вот как? Что ж, это ваше право. И что было потом?
Отпираться было бессмысленно.
– Они предложили мне работу.
– И что это за работа?
– Мне предложили отправиться в качестве наблюдателя на одну из планет, населенных людьми. На планету, менее развитую, чем наша.
Почему-то я постеснялся сказать о миссии, которая мне предложена. Слишком нескромно это прозвучало бы.
– Вы согласились?
– Да.
– Молодость, романтика, – серьезный задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику. – Это хорошо, что вы согласились, и еще лучше, что не стали ничего от меня скрывать.
От такого скроешь. Стоило мне пару раз зайти к тарси – и сразу попал на заметку. Да и не собираюсь я ничего скрывать, не вижу в предложении серых ничего постыдного или недостойного.
– Что вы скажете, если я предложу вам побеседовать с нашими ведущими учеными? Любая информация о тарси будет очень полезной. Нам сейчас просто необходим технологический прорыв, – продолжил Степан Сергеевич.
– Вряд ли из этого выйдет толк. Поймите меня правильно, я не отказываюсь. Но что толку, если я расскажу о том, что такой-то прибор плоский, а другой имеет форму шара? Да пока и рассказывать-то не о чем. На других планетах я не побывал.
– Вот об этом желательно поподробнее, после того как вернетесь.
– Непременно.
Интересно, что было бы, если бы я сказал: «Ни в коем случае»? Я облегченно вздохнул, поняв, что меня не собираются тащить к эскулапам прямо сейчас. Интересы своей страны, конечно, важная вещь, но когда тебя изводят вопросами, не очень-то приятно. В том, что меня не оставят без внимания, я не сомневался. Должно быть, серьезный понимал, что много из меня пока не выжмешь, и решил не форсировать события.