Храпит позади Боганчиков жеребец, близко, за самым возом; слышно, как матюкается Боганчик — идет с той же стороны, что и Махорка. За Боганчиком едет Сергеихин Алеша, сидит на возу. На воз Алешу посадили еще в Рогозине у Янечика во дворе. Воз у Алеши длинный — такому трудно перевернуться.
В Рязанке стемнело; поднялся ветер, сыпал и сыпал крупой. За Рогозиной прояснилось небо. Было видно, как по нему бежали тучи. Потом показался молодой месяц, узкий, острый и красный. Плыл низко, у самой земли.
Заблестела впереди вода.
Далеко за Рогозином — видно, в самых Ольковичах, где был гарнизон,— застучал пулемет. Насторожился конь, вытянул шею. Потом сзади редко и долго стреляли из винтовок, как и каждую ночь.
Под ногами стало больше воды — спускались в Рязанку. Воз накренился, под водой не было видно следа. Вода шла поверх льда широко, сливаясь за дорогой в узкий и черный ручей.
Махорка отпустил вожжи — конь старый, сам найдет дорогу. Шел за возом. Вода поднялась выше колен, налилась в валенки, холодная, как лед.
— Но-о!.. Но-о!.. — кричал Махорка, упершись в воз сзади возле веревок; он чувствовал, что веревки ослабли, и боялся, как бы не выехала из-под рубеля солома.Конь рвал сани, вода спала, уже не доставала до колен, и Махорка подумал, что проехал Рязанку и что конь берет в гору; надо было сесть на воз, конь бы вытянул, а то вон как намочил ноги. Забежав вперед, Махорка схватил вожжи. Но конь топал, напрягшись так, что скрипели сыромятные гужи и трещали под соломой оглобли. Махорка снова вскинул вожжи коню на спину.
Стреляли теперь уже ближе, в Рогозине. Вверх летели пули, красные, как искры, и гасли тут же над Рязанкой. Свистел, ныл в соломе на возу ветер.
— Мирон!..— крикнул вдруг Боганчик сипло, будто захлебывался.
Махорка оглянулся. Боганчиков жеребец чернел на льду, около него суетился Боганчик, перебегая с одной стороны на другую. Блеснул огонек, наверно Боганчик был с папиросой. И тут Махорка увидел, как по льду мимо Боганчикова воза идет Алешин конь; догоняя Махорку, он тянул по воде одни оглобли...
— Мирон! — Боганчик кричал теперь откуда-то из-за воза, его не было видно.
Обежав Боганчиковы сани, Махорка увидел, что на дороге лежал опрокинутый набок Алешин воз. Вода, огибая воз, хлынула в стороны, и к возу нельзя было подступиться.
— Алеша!..— кричал Боганчик. Он стоял теперь у своих саней сзади, не отходил, словно боялся воды.
Махорка только теперь заметил, что Алеши нигде не видно.
«Придавило...» — подумал он.
Вода возле воза была выше колен, черная, с осколками мелкого, будто наколотого льда.
— Але-еша!.. Цыган!..— закричал и Махорка, понимая, что Алешу не могло придавить возом: Алеша сидел наверху; его, видать, отбросило в самую пропасть.
Повсюду шумела вода: булькала под соломой возле опрокинутых саней, шумела в глубокой лощине.
Ломался лед, проваливались ноги. Осторожно обойдя воз, Махорка побежал, скользя по льду, вниз, к Рогозину...
Шумела вода; ветер бил теперь в глаза; дубели, не гнулись ноги. Где-то позади у возов понукал жеребца Боганчик.
— Алеша!.. Сукин сын!..— закричал снова Махорка и почувствовал, как провалился под лед до пояса.— Цыган!..
Перехватило дыхание; вода неслась, сбивая с ног.
Махорке показалось вдруг, что кто-то уцепился за его кожух около пояса крепко, двумя руками. Он оглянулся и увидел сзади Алешу.
— Цыган... Мать твою так...
........................................................................................................................
Когда Махорку снова подтолкнули в спину, он увидел, что отстает от мужиков, не поспевает. У Алеши из носа шла кровь, капая на траву. Алеша задирал вверх голову, спотыкался.
— Лечь надо... На землю... Что с тобой делать?
Махорка остановился; сзади его ткнули в плечи.
«Надо донести хлопца до возов. Взять на руки и нести. Не дойдет...» — подумал он.
Махорка сидел на телеге, свесив ноги, а ему казалось, что он идет тропкой, по которой сзади ползет гадюка.
«Вот тебе и Пунище. Не успели и доехать. А теперь...»
Обернувшись, Махорка взглянул на Боганчика. Тот шел возле телеги, держась за грядку, и смотрел вперед.
Все были у своих возов — так приказали немцы. Приказали не собираться и не разговаривать друг с другом. Видно, погонят всех впереди себя через Тартак. Шоссе где-то перекопано... На шоссе завалы. Партизаны поработали. Знали, загодя готовились... А тут, на лесной дороге, немцы боятся мин. И засады боятся... Прячутся за чужие спины, как в Камене. В Камене они дважды выгоняли из деревни людей и гнали перед собой до Вилии, где на другом берегу засели в окопах партизаны. Гнали и старых и малых.