Солнца не было видно, оно куда-то спряталось. Наконец показалось из-за дыма, маленькое и слепящее.
Алеша бежал к ямам, останавливался и снова бежал. Иногда ему казалось, что, утопая в глубоком песке, он бежит не рожью домой, в деревню, а болотом с Тартака на Пунище.
На горе, у ям в сосняке, было сине от дыма, и Алеша долго тер кулаками глаза. Потом выбежал из сосняка на поле, к деревне. За сосняком ветер был еще сильнее, бил по щекам дресвой, гнал, ее с загуменья.
За огородами с земли валил клубами бурый и тяжелый, как деготь, дым. Он поднимался высоко вверх, и тогда его гнул к земле ветер и гнал по дороге к ямам. С ветром летели искры, мелкие, как песок. По земле за огородами бегало пламя.
Возле фермы Алеша увидел две старые сосны, высокие, толстые, их и вдвоем не обхватишь. Все в ямках и дуплах, они издавна стояли в конце деревни, у дороги, где когда-то было кладбище.
На более высокую сосну втащили борону для аистов еще давно, Алеша не помнит когда. Аисты на ней не прижились; борона лежала вверху на сосне краями вниз — обломалась. Боялись, чтобы она не свалилась на голову... Алеша узнал борону, увидев ее издалека.
Узнал он и улицу. Она была без домов. Белая от песка, она тянулась вдоль деревни, как дорога в поле.
Еще Алеша узнал, что стоит возле Боганчикова забора. Забор обгорел, видно, занявшись от хлева, жерди почернели. Огонь, наверное, гнало со двора по земле, и возле забора выжгло сухую, прибитую ногами траву. Ветер сдул с нее черный пепел, и из земли были видны белые корни...
Вдруг совсем близко за моховиной на опушке леса Алеша увидел партизан. Они были в черном, и их было много. Стояли с автоматами в руках и смотрели на Дальву. Передний был коренастый и без фуражки, похоже — Сухов. Да это и есть Сухов. Он прорвался с партизанами у Двиносы, вышел из блокады. Махорка так и говорил, что партизаны будут прорываться...
Недалеко от сосен среди дороги стоял впереди партизан Юзюк. В руке у него тускло блестел на солнце короткий немецкий автомат.
«Юзюк вернулся... Юзюк остался жить...» — подумал Алеша и хотел было бежать к нему, но увидел, что партизаны сами шли в деревню ему навстречу.
Над соснами высоко в небе плыли облака одно за другим — тяжелые, белые, как сугробы, и, казалось, холодные; ниже их висели черные, с желтыми краями тучи; ползли в другую сторону, за реку— за Дальву.
Авторизованный перевод с белорусского М. Горбачева.