– Теперь я понимаю Георгия, как он страдал, мучаясь угрызениями совести за горести атлантийцев. Я встала на его место!
– Нельзя себя винить. Георгий не прав. Что есть – то есть. Пора смирится. Двадцать тысяч лет прошло, а он до сих пор не перестает мучиться совестью. А теперь и ты туда же!
– Боюсь он не сможет смириться. Никогда. Особенно теперь… особенно если тебе вот так, постоянно, ставят это в укор, – она грустно опустила голову.
Вероника шла по длинному, заполненному ярким светом закатного солнца коридору, к широким распахнутым дверям института времени, высокими, увенчанными массивной поперечной бал-кой, словно стремилась проникнуть сквозь портал, заполненный солнцем и ведущий…в неизвестность.
Глава восьмая. Олово
– Мы должны думать прежде всего о том, как наша политика отразиться на истории. Что мы знаем? Что в этот период существовало великое государство Тартесс. Это и должно быть ключевым моментом влияющим на все наши решения. Уже сейчас Атлантида начала вытеснять Тартесс смещая его на периферию истории. Давайте придумаем план, как всё вернуть восвояси.
– Может закроем нашу гавань? А торговать будем через посредничество Гадеса? – предложил Абрахас.
– Мне кажется это крайне неудобным. Может просто поделить как-то сферы влияния? – обеспокоенно повторял ректор, раскачиваясь в кресле-качалке у камина.
– Вероника, что предложите Вы? – обратился он к женщине, сидящей одиноко у окна. – Последнее время Вы крайне молчаливы. Что за мрачные мысли роятся в вашей голове?
– Я переживаю за Георгия. Что с ним, где он? Почему не возвращается? – озвучила она свои переживания.
– Ах, эта Иудея, что вам всем там, мёдом намазано? Базилус, вернувшись в лабораторию, временно занял место Георгия. Сейчас он активно входит в курс дела, в том числе он отслеживает перемещения Георгия. Фактически то время, в котором он находится, ещё не наступило, но он уже успел побывать там и даже вернуться. Я слабо понимаю, что там у вас происходит! Базилус сам еще не разобрался. Он убежден в том, что Симонов неверно установил конечную дату. Что побудило его к этому? Возможно, ошибка? Во всяком случае, туда собирается ещё один наш товарищ … – возмутился ректор глядя на Антония.
– У каждого есть свой день, но некоторые дни длиннее других! – серьёзно сказал Антоний Фасулаки, видимо цитируя кого-то умного. Любитель вечных, мудрых цитат древности.
Будучи греками, Антоний с женой Дафной, всю свою сознательную жизнь прожили в Израиле, и теперь чаще, и чаще Антоний порывался отправиться туда, где протекала его молодость. Ещё недавно такое путешествие страшило пожилого историка, однако теперь, когда он прожил тысячу и шестьдесят лет, все страхи улетучились, отпали как старая кожа пожилого удава. Он чувство-вал себя не защищенным, но вечность страшила его гораздо больше. Никогда ранее он не покидал пределы своего мира, теперь же ему было трудно дышать в этих пределах, он чувствовал, что за-дохнется, умрет от мучений если не вырвется из опостылевших стен.
– Позвольте мне уже отбыть. Теперь. Нет уже никаких человеческих сил. Мы почти на границе нашей эры. Тысяча лет – как раз плюнуть! Буду писать хроники и регулярно отправлять вам отчеты. Я пойду в Назарет незамедлительно. Это будет мой хадж, я должен пойти.
– А как же Дафна? – поинтересовался ректор.
– С Дафной…отношения совсем разладились. Её характер…это просто невыносимо. Время – это монета нашей жизни. У нас есть только эта монета, и только мы вправе определить, на что её следует потратить. Нужно остерегаться, чтобы её не потратил за нас кто-нибудь другой! – снова процитировал чьи-то слова Антоний. Он казался растерянным, чувствовалось, что расставание с женой будет болезненным, но он уже принял окончательное решение.
– Дафна тоже покидает Атлантиду, её цель Рим. И давнее желание взглянуть на Помпеи, пока он целы и невредимы, – более бодро с деланной улыбкой добавил Антоний.
– Базилус может доставить прямо до места! – одобрительно кивнул ректор.
– Нет, не хочу быть чужаком, свалившимся с неба! Пройдусь, вдохну воздух времени, обживусь в нём. Хочу плавать во времени, как рыба в воде. И Дафна со мной в этом согласна, – аргументировал старик, махнул рукой и вышел вон.
– Ну, да. Ну что же вы, Нефер, есть у вас какие-то предложения? – продолжил искать решения проблемы Перес.
– Я, собственно, не политик, и в экономике ничего не смыслю. Разве может в данном вопросе от меня быть какой-то прок? – внезапно вспылила она. – Отдайте Тартессу право торговли золотом, серебром и медью. Торговля металлами увеличит политический вес Гадеса. Они смогут оказать большое влияние на весь регион. А мы можем получать процент с продаж. Можно открыть в Гадесе большой региональный рынок. Оказать помощь в строительстве города. Если там будут торговые склады – укрепить город, построить жилой комплекс для купцов: гостиницы там, лавки…