- По первичным признакам, человек. – заключил он, бесцеремонно приподнимая ее волосы, что-то высматривая на шее и затылке, от чего девушку обдало неприятным холодком – руки у председателя были ледяные. - Однако не тарунийский: нет ни 25-го, ни 26-го позвонков. – он повернул ее к себе лицом и бесстрастно приподнял рукой ее подбородок и через секунду отошел на шаг. – Весьма любопытный представитель своего вида. – едва улыбнувшись заметил он. - Об остальном можно будет судить исходя из Безложного анкетирования. Прошу проследовать за мной в кабинет №5.
«Безложным анкетированием» оказался ряд тестов, о которых Мир предупредил девушку ранее. Они представляли устные и письменные вопросы, на которые насылали чары, делающие их «безложными» - солгать на них представлялось невозможным. Комната была лишена окон и была наполнена лишь тускловатым свечением из-под лепнины, украшавшей мозаичный, угольно-черный потолок. На темном паркете покоился древний на вид ковер с психоделическими картинами, постичь которые, не приглядываясь, было нельзя. В комнате на каменной лавке уже сидели несколько весьма незаурядных личностей: один из гордых остроухих каталанцев бросил на вошедших высокомерный взгляд и тут же отвел его - по всей видимости, он был прекрасно осведомлен о своих корнях; справа от него сидел его отстраненный сородич, задумчиво перебирающий черные пряди своих длинных волос; слева ютилась миниатюрная особа, голову которой украшала пышная темно-багряная грива и два острых кончика ушей, а ноги, вытянутые прямо перед ней, были необычно длинными и венчались мягкими мохнатыми лапами солнечно рыжего цвета, взгляд ее хитреньких желтых глазок выражал полную беззаботность и миролюбие и был обращен к длинному деревянному столу, который стоял в центре комнаты; на расстоянии вытянутой руки от нее сидел угрюмый «малый», плечи которого могли бы накрыть этот стол ровно на треть, а щетина – соскрести с него всю полировку, кожа его была бледно-голубого цвета, а темно-фиолетовые волосы закрывали половину напряженного лица; на самом краю лавчонки сидела обычная на вид человеческая девушка лет двадцати, с прямыми каштановыми волосами чуть ниже плеч и абсолютно отсутствующим и безучастным видом. Миру пришлось остаться снаружи – по словам Эона, в этой комнате налажено особое магическое поле, работу которого «лишние лица» могут нарушить, а потому Онна вошла в комнату в полном одиночестве и встала прямо рядом с дверью, не доходя до занятой скамьи пары шагов.
- Ты тоже не знаешь, откуда ты? – звонкий голос, раздавшийся за ее спиной, заставил девушку вздрогнуть. Она резко обернулась и обнаружила постепенно принимающего очертания мальчика, который до сего мгновения, очевидно, был абсолютно невидим и стоял, прижавшись вплотную к стене.
- Я… Да, пожалуй, что так. – выдохнула Онна, стараясь скрыть настигший ее испуг. Мальчик выглядел несколько болезненным, бледным и худым, но его розоватые глаза светились любопытством. Она читала о таких в книге «О иных расах и мифах», которая была полна информации, достоверность которой подвергалась серьезным сомнениям в предыдущих двух фолиантах «Народности Таруны: предшественники и последователи» и «Цвета тарунийского человечества». Книга гласила, что данная раса называлась «бесцветной», а на древнем тарунийском «ха’алин»: кожа у них была белее снега (в тон волосам) и очень хрупка, а глаза были либо такими же белыми, как тело, либо бледно-розовыми или серыми. Народец данный, если верить книге, являлся одним из редчайших, благодаря своей способности «исчезать», что на деле оказывалось самым искусным камуфляжем во всех известных ныне Мирах: согласно истории, никто точно не знал ничего об их мире, но их нередко забирали в рабство, ставили на них страшные эксперименты или снимали с них драгоценную кожу, оставляя умирать в страшных мучениях. Прокручивая эту информацию в своей голове, Онна невольно преисполнилась жалости к мальчику. Если он и впрямь принадлежит к расе, обладающей столь скверным прошлым, кто знает, что ждет его здесь. Единовременно ее мысли вернулись в привычное русло: но что если ее прошлое не лучше? Из минутного оцепенения ее вывел все тот же голос.