Следует отметить, что бездействие авангардных войск не было абсолютным. Если днем серьезных столкновений не происходило, то ночью казаки постоянно тревожили неприятельские аванпосты. Так, Вильсон в письме к Воронцову писал, что сразу после визита Лористона казаки захватили не менее 43 кирасир ночью и 53 — утром[111]. В Журнале военных действий указывалось, что 9 и 10 октября из авангарда были доставлены 4 военнопленных офицера и 346 рядовых. По рапорту Милорадовича 11 октября записано о нападении казаков на неприятельские пикеты и захвате лошадей. 15 октября из авангарда были присланы 1 офицер и 37 рядовых[112]. Таким образом, несмотря на прекращение активных боевых действий, положение на передовой линии, в целом, оставалось напряженным.
Даже Мюрат, хорошо известный в стане неприятеля, в эти «мирные» дни не избегнул опасности нападения. В записках подпоручика квартирмейстерской части А.Н. Муравьева, состоявшего при Милорадовиче, описывается случай, имевший место «около конца сентября» (старый стиль). Мюрат, отделившись от сопровождения, начал демонстративно рассматривать расположение русских войск в подзорную трубу. В негодовании полковник Сысоев вскочил на лошадь и с одной нагайкой помчался к Мюрату, который, увидев казака, поскакал назад, к свой свите. «Сысоев, — пишет Муравьев, — на своем резвом горском коне догонял его, подняв вверх нагайку, которою намеревался ударить его. В этом обоюдном скаковом движении находились они около пяти минут. Картина была восхитительная! Два отважных и храбрых витязя, оба на прекрасных борзых конях совершенно различных пород, но оба чрезвычайно резвые: один витязь — король в великолепной одежде на богато убранном коне — во всю лошадиную мочь ускакивает, другой — в простой казачьей куртке — догоняет его, стоя на стременах и держа над его спиной нагайку, которою чуть было не нанес ему удара, но королевская свита, видя опасность своего повелителя, скоро поспешила подскакать к нему на помощь, и Сысоев один, принужден был остановиться и, мало-помалу весьма тихо отступая, грозил королю нагайкою и ругал его как умел казак по-французски». Через полчаса после этого происшествия к русским аванпостам явился французский генерал и требовал объяснений. Муравьев, разыскивая Милорадовича, оказался в Главном штабе, где по просьбе Кутузова рассказал ему о случившемся. В ответ главнокомандующий распорядился передать Мюрату извинения за то, что «казак, невежда, посмел преследовать его и замахнуться на его величество», а Сысоеву сказать: «если в другой раз представится случай захватить короля (Мюрата — В.Б.), пусть берет его!»[113].
О нападении на Мюрата пишет и Сегюр, правда, он указывает, что когда тот появился на аванпостах, казак выстрелил в него. После этого покушения Мюрат потерял доверие к казакам и перестал питать иллюзии на счет своей популярности среди донцов. Более того, как пишет Сегюр, «Мюрат рассердился и заявил Милорадовичу, что перемирие, которое постоянно нарушается, не может считаться существующим, и с этих пор каждый должен заботиться о себе сам»[114]. Возможно, воспоминания Муравьева и Сегюра относятся к одному эпизоду, случившемуся до 13 октября на аванпостах, просто для сохранения престижа маршала угроза от казачьей нагайки была заменена на более благородную — от вражеской пули.
113
Муравьев А.Н. Автобиографические записки // Декабристы: Новые материалы. М., 1955. С.205, 206.