Примерно в то же время в штабе русской армии стало известно об уязвимости левого фланга неприятельского отряда. Первым, по словам Беннигсена, слабое место в позиции Мюрата обнаружил Орлов-Денисов, проникший в лес, нависавший над флангом противника[177]. В ходе рекогносцировки, происходившей примерно 10 октября, он, будучи незамеченным, зашел в тыл левого фланга и не встретил по пути ни пикетов, ни патрулей. Вернувшись в Главную квартиру, Орлов-Денисов представил Беннигсену донесение[178]. Вероятно, о возможности обойти авангард, Орлов-Денисов был уведомлен сотником Урюпинским, казачья партия которого сумела зайти в тыл французам[179]. Тогда же, надо полагать, незащищенность отряда противника подтвердил начальник партизанского отряда А.С. Фигнер, «несколько раз смело и удачно прошедший между армией французской и ее авангардом»[180].
Несмотря на то, что после ссоры с Кутузовым Беннигсен сказался больным, чтобы, вероятно, избежать появления в Главной квартире и встречи с главнокомандующим, он 13 октября уже отправился к авангарду[181]. Возможно, именно в этот день была проведена рекогносцировка местности, расположенной за левым флангом неприятеля. В ней, по свидетельству Беннигсена, кроме него принимали участие Толь, Орлов-Денисов и несколько офицеров штаба. Убедившись в реальной возможности обойти позицию противника, присутствующие на рекогносцировке лица обсудили диспозицию к предстоящей атаке[182].
На следующий день, 14 октября, Толь, возглавлявший квартирмейстерскую часть, в обязанности которой входило составление диспозиций, мог снова отправиться на левый фланг противника для подробного ознакомления с местностью, откуда планировалось нанести удар. Можно предположить, что в ходе повторной рекогносцировки Толь, в сопровождении квартирмейстерских офицеров Е.И. Траскина, И.Я. Глазова и нескольких казаков[183], повторил движение Фигнера[184] и уточнил последние детали, необходимые для составления диспозиции.
Примерно в то же время изучался левый фланг русской позиции. Об этом свидетельствует в своем дневнике Дурново, которого 15 октября вместе с подпоручиком Г.Г. Армфельдом Беннигсен направил сделать съемку этой местности. Встретив в районе дома Кусовникова[185] офицеров Главного штаба из авангарда, они узнали, что эта задача ими уже давно выполнена и посланцам Беннигсена осталось только скопировать уже составленный план[186].
После завершения подготовительных работ Беннигсен, считавший, что при сложившихся обстоятельствах нельзя терять времени, 15 октября обратился к Кутузову с представлением, в котором убеждал перейти к активным боевым действиям. Относительно появления этого документа Вистицкий в своих записках отмечал, что Беннигсен «сильно побуждал главнокомандующего атаковать неприятеля», но безуспешно. Тогда «я, — пишет Вистицкий, — будучи уже очень болен, сначала хотел писать письмо, но после счел лучшим переговорить на словах и, для того, с великим напряжением сил пошел к барону Беннигсену, которому, между прочим, сказал, чтобы он по своему званию постращал главнокомандующего протестною бумагою; что он должен будет отвечать за дурныя последствия, могущие быть от медлительности»[187].
В своем представлении Кутузову Беннигсен писал: «Господин фельдмаршал, судя по полученным нами сведениям и донесениям, можно предполагать, что подкрепления, ожидаемые неприятелем, и которые идут к нему под командой маршала Виктора, находятся уже не далеко от нас; поэтому мне кажется, интересы нашего монарха и государства требуют, чтобы мы, не теряя времени, атаковали со всеми силами, сосредоточенными под начальством вашего сиятельства, неприятеля, который стоит против нас, под командой короля Неаполитанского, прежде нежели помянутые подкрепления подойдут к французской армии. Эту меру надлежит, по моему мнению, принять без промедления, так как, судя по полученным нами сведениям, Наполеон со всей его гвардией находиться еще в Москве; а у короля Неаполитанского мало артиллерии, кавалерии же не более 8000 человек.
Ваше сиятельство конечно лучше меня оцените всю важность сделанного мною предложения, и если оно заслужит Вашего одобрения, Вы будете так добры дать мне соответствующие приказания, чтобы я имел честь представить на Ваше одобрение диспозицию атаки, которую нетрудно будет выполнить, так как перед нами находится равнина, пересеченная небольшим лесом. Считаю долгом присовокупить, что неприятель прорвал, несколько дней тому назад, цепь наших аванпостов и поставил свои аванпосты на возвышенность, с которой каждый из его ведетов может видеть все происходящее в нашем лагере»[188].
185
В 1812 г. надворный советник П.А. Кусовников был владельцем села Успенского, располагавшегося на правом берегу реки Нары (Булычов. Приложение. С.75).
188
Беннигсен. № 9. С.518. См. также: Михайловский-Данилевский 2. 4.3. С. 220–221; Богданович. Т.2. С. 648–649.