– Что за Каструм Маре, и где это? – спросил Тарзан.
Офицер хохотнул.
– А ты ловкий малый, – сказал он.
– Ты уверяешь, что я не смогу вас обмануть. Постарайся поверить мне хоть на минуту и ответь на мой вопрос.
– Спрашивай.
– Появлялся ли здесь недавно какой-нибудь белый? Я его разыскиваю.
– Ни один белый не приходил в эту страну с того самого дня, когда Маркус Криспус Сангвинариус повел третий отряд десятого легиона против варваров тысяча восемьсот двадцать три года тому назад.
– То есть ты знал бы о любом появлении чужеземца? – спросил Тарзан.
– Да, если речь идет о Кастра Сангвинариусе, – ответил офицер. – Другое дело, если бы он появился в Каструм Маре с востока. А сейчас давай пошевеливайся. Меня послали сюда не за тем, чтобы отвечать на твои вопросы, а доставить к тому, кто станет их тебе задавать.
По команде офицера сопровождавшие его солдаты вывели Тарзана из темницы и повели по уже знакомому коридору к выходу. Пройдя более мили по городским улицам, они подошли к внушительному строению, перед которым несла службу военная гвардия, чьи роскошные латы, шлемы и гребни на них указывали на то, что это был отборный корпус.
Тарзану показалось, что латы и шлемы изготовлены из золота. Рукоятки мечей и ножны украшали разноцветные каменья и тонкая резьба. Пышный наряд завершали плащи алого цвета.
Тарзана немедленно повели внутрь здания, а затем по широкому коридору с множеством дверей в большой прямоугольный зал, по периметру которого высились величественные колонны. В глубине зала в огромном кресле, установленном на возвышении, восседал дородный мужчина.
Здесь было много людей в живописных ярких плащах поверх красочных туник и лат. Некоторые были одеты в простые ниспадающие тоги, преимущественно белого цвета. Рабы, гонцы и офицеры то и дело выбегали с поручениями. Конвоиры Тарзана отошли за колонны и остались там.
– Где мы? – спросил Тарзан у переводчика. – Кто этот человек?
– Мы в тронном зале императора, а это сам император Сублатус.
Тарзан с любопытством наблюдал за происходящим. Люди разных сословий по очереди подходили к трону, обращаясь к императору, и хотя Тарзан не понимал, о чем идет речь, ему показалось, что все обращаются к нему с просьбами.
Среди посетителей были патриции, купцы с темным цветом кожи, варвары, негры в экзотических нарядах и даже рабы.
Император Сублатус имел внушительный вид. Поверх белой льняной туники красовались золотые латы, с плеч ниспадала пурпурная тога цезарей, ноги были обуты в белые сандалии с золотыми пряжками. Расшитая льняная лента, повязанная на лбу, являлась единственной отличительной приметой его сана.
Тут подошел судя по всему церемониймейстер и, обратившись к офицеру, приведшему Тарзана из Колизея, спросил:
– Ты Максимус Прекларус?
– Да, – ответил офицер.
– Представься с пленником.
Оказавшись перед троном, Тарзан не стал дожидаться, когда с ним заговорят, а, обратившись к переводчику багего, произнес:
– Спроси Сублатуса, почему меня задержали, и скажи ему, что я требую, чтобы меня немедленно освободили.
Негр в испуге попятился.
– Делай, что тебе говорят, – велел Тарзан.
– Что он сказал? – спросил Сублатус у переводчика.
– Я боюсь повторить его слова императору, – ответил негр.
– Я тебе приказываю, – сказал Сублатус.
– Он спрашивает, почему его задержали, и требует отпустить его.
– Кто он такой, чтобы приказывать императору? – гневно вскричал Сублатус.
– Скажи ему, – проговорил Тарзан после того, как ему перевели слова императора, – что я Тарзан из племени обезьян, но если мое имя для него в новинку, как и его имя для меня, то я найду способ показать себя. Скажи также, что я, как и он, привык требовать исполнения своих приказов.
– Увести дерзкого, – вспылил император, выслушав перевод.
Солдаты схватили Тарзана, но он рывком вырвался из их рук.
– Передай ему, – властно сказал человек-обезьяна, – что как белый человек от белого человека я требую ответа на свой вопрос. Скажи ему, что я явился сюда как друг и что не покину это помещение прежде, чем мне будет оказан достойный прием, ибо я имею на это право.
Когда его слова были переведены Сублатусу, лицо императора запылало тем же цветом, что и его императорская мантия.
– Убрать его! – закричал он. – Вызовите охрану. Максимуса Прекларуса заковать в цепи за то, что позволил пленнику оскорблять Сублатуса.
Двое солдат схватили Тарзана слева и справа, но он стряхнул их с себя с такой силой, что те стукнулись головами и упали на пол, потеряв сознание.
Человек-обезьяна с кошачьей ловкостью запрыгнул на пьедестал, на котором восседал император Сублатус. Опешив от неожиданности, воины замешкались и не успели защитить императора от последовавшего позорища. Схватив Сублатуса за грудки, Тарзан вырвал его из кресла, заставил описать круг в воздухе, после чего сгреб одной рукой за шиворот, другой за нижний край лат, и поднял перед собой, загораживаясь, словно щитом. Подскочившие с копьями воины не посмели пустить в ход оружие, опасаясь поранить орущего благим матом Сублатуса.
– Скажи им, что если мне помешают добраться до дороги, я сверну императору шею, – сказал Тарзан переводчику багего. – Пусть Сублатус велит им отойти в сторону. Если он послушается, то я его отпущу, как только выберусь отсюда, а откажется – пусть пеняет на себя.
Когда слова Тарзана были переведены, Сублатус тут же приказал выпустить их из дворца. Подняв императора высоко над головой, Тарзан спрыгнул с постамента, между тем как Сублатус велел сбившимся в угол придворным отвернуться, чтобы те не видели его унижения.
Пронеся императора через весь тронный зал, Тарзан вышел во двор, где велел переводчику идти впереди, однако необходимость в этом тут же отпала, так как Сублатус дрожащим от ярости, страха и унижения голосом выкрикивал команды, запрещая кому бы то ни было преграждать им дорогу.
У ворот их встретила встревоженная охрана, порывавшаяся освободить Сублатуса и отомстить за нанесенное оскорбление, но император приказал пропустить захватчика, который обещал освободить его, как только дойдет до дороги.
Город Кастра Сангвинариус раскинулся в девственном лесу на западной стороне каньона. Основатели города как нельзя кстати вырубили деревья лишь там, где прокладывались дороги и возводились здания. Смыкаясь могучими кронами, зеленые великаны нависали над низкими крышами домов, придавая городу невыразимое очарование.
Человек-обезьяна остановился посреди широкой аллеи и опустил Сублатуса на землю. Высыпавшие из ворот солдаты столпились неподалеку.
– Пусть возвращаются во дворец, – сказал Тарзан переводчику, – только при этом условии я освобожу императора.
Тарзан вовсе не собирался отпускать от себя Сублатуса, пока ему угрожали два десятка копий.
Услышав перевод ультиматума, охрана заколебалась, но Сублатус приказал им повиноваться, ибо другого пути к спасению не было. Едва за воротами скрылся последний воин, как Тарзан отпустил императора. Сублатус рванулся к воротам, и в тот же миг на дорогу выскочили охранники. При виде их Тарзан разбежался, пружиной взвился в воздух и исчез среди листвы дуба. Вслед ему полетела дюжина копий, солдаты бросились вперед, задрав голову кверху, но человек словно испарился. Прибежал запыхавшийся Сублатус.
– Быстрей! – закричал он. – Догнать его! Тысяча динаров тому, кто снимет варвара оттуда.
– Вот он! – крикнул охранник, показывая на дерево.
– Да нет, – закричал другой, указывая в другую сторону. – Он там, среди листвы. Я видел, как шевелились ветки.
Тем временем человек-обезьяна стремительно перелетал с ветки на ветку вдоль дороги, затем соскочил на крышу, пересек ее и прыгнул на дерево, росшее в саду. Здесь он замер, прислушиваясь к нараставшим звукам погони, потом бесшумно двинулся дальше, ничем не выдавая своего присутствия находившейся внизу парочке, при виде которой Тарзан застыл на месте.