Судя по всему, молодой человек пытался добиться расположения своей несговорчивой возлюбленной. Тарзану не нужно было знания языка, чтобы разобраться в их взаимоотношениях. Жесты, взгляды и выражение страстной мольбы на лице молодого человека говорили сами за себя, как и холодная отчужденность девушки.
Когда молодой человек наклонял голову, девушка оказывалась к Тарзану в профиль, и человек-обезьяна отметил, что она очень красива, тогда как лицо ее ухажера напоминало морду Памбы-крысы.
Было ясно, что его ухаживания не приносят успеха, несмотря на все потуги. Когда в его голосе зазвучали недовольные нотки, девушка гордо встала и, холодно простившись, пошла прочь. Молодой человек вскочил со скамьи и грубо схватил ее за руку. Девушка негодующе обернулась, собираясь позвать на помощь, но тут человек с крысиным лицом зажал ей рот рукой, а другой порывисто притянул к себе.
Тарзан вовсе не собирался вмешиваться. Для дикого человека-обезьяны женщины города Кастра Сангвинариуса ничем не отличались от женщин деревни Ниуото, вождя багего, как не отличались от львицы Сабор или же от женщин племени То-Ята. Но Тарзан из племени обезьян нередко действовал под влиянием минутного настроения. Человек с крысиным лицом вызвал у него антипатию, в то время как девушка, с которой он обошелся по-хамски, была ему вдвойне симпатична из-за неприязни, проявляемой к своему мучителю.
Человек опрокинул хрупкое тело девушки на скамью и навалился сверху, ища жадным ртом ее губы, как вдруг земля дрогнула, и, оторопело подняв глаза, он увидел гигантскую полуобнаженную фигуру. Незнакомец с секунду глядел на него холодным бесстрастным взором, затем сгреб за ворот и отшвырнул в сторону, после чего помог девушке подняться.
Увидев, что чужеземец безоружен, молодой человек по имени Фастус, выхватил из ножен меч и бросился на обидчика. В тот же миг девушка загородила собой своего избавителя, одновременно призывая громким голосом:
– Ацук! Сарус! Мпингу! Сюда! Скорее!
Взяв девушку за плечи, Тарзан отстранил ее. Римлянин не преминул воспользоваться этим и напал, рассчитывая расправиться с безоружным неприятелем в считанные секунды. Но не тут-то было. Рубанув своим острым испанским мечом, он лишь рассек им воздух. Противник ловко увернулся.
Фастус никогда в жизни не видел такого проворства. Глаза и тело варвара двигались быстрее его меча, опережая на доли секунды.
Трижды со свистом опускался меч римлянина, и всякий раз клинок вспарывал пустоту.
Девушка наблюдала за явно неравной схваткой с волнением и тревогой. Ее сердце переполняло восхищение перед незнакомым гигантом, который хоть и был очевидно варваром, имел более благородный вид, нежели Фастус, и обладал молниеносной реакцией.
Увернувшись в очередной раз от меча, пришелец совершил неожиданный выпад. Загорелая рука перехватила запястье противника, и меч полетел на землю. В тот же миг в саду показались двое белых с кинжалами и один негр с мечом, прибывшие на зов своей госпожи.
Увидев незнакомца, они вполне естественно решили, что тот напал на девушку, а Фастус пытается ему помешать, впрочем не очень успешно.
При виде бегущих людей Тарзан понял, что одному против троих ему не выстоять, и загородился Фастусом, словно живым щитом.
Девушка шагнула к вновь прибывшим, останавливая их взмахом руки. До слуха Тарзана снова донесся как будто знакомый и в то же время совсем непонятный язык, на котором девушка объясняла подбежавшим суть происходящего.
Чуть позже она обратилась к незнакомцу на том же языке, но Тарзан отрицательно качнул головой, показывая, что не понимает. Но тут его взгляд упал на негра, и ему пришло в голову использовать чернокожего в качестве переводчика, поскольку тот сильно походил на багего.
– Ты багего? – спросил он негра на диалекте этого племени.
– Да, – опешил тот. – А ты кто?
– Знаешь ли ты здешний язык? – продолжал допытываться Тарзан.
– Конечно, – ответил негр. – Я провел здесь в плену много лет.
– Хорошо, – сказал Тарзан, – тогда переведи, что сказала эта девушка.
– Она спрашивает, кто ты, откуда родом, как оказался здесь и как тебе удалось защитить ее от Фастуса, а также…
Тарзан вскинул руку.
– Давай по порядку! – воскликнул он. – Скажи ей, что я Тарзан из племени обезьян, явился издалека с дружескими намерениями, чтобы отыскать одного человека моего народа, который потерялся.
Его прервали громкие крики и стук, раздавшийся у входной двери.
– Погляди, что там происходит, Ацук, – распорядилась девушка.
Раб поспешил выполнить поручение, а девушка тем временем возобновила беседу с Тарзаном через переводчика.
– Ты заслужил благодарность Дилекты, – объявила она, – и будешь вознагражден моим отцом.
В этот момент вернулся Ацук, за которым следовал молодой офицер. Увидев Тарзана, он выпучил глаза и, попятившись, схватился за рукоятку меча. Тарзан сразу узнал его. Это был Максимус Прекларус, молодой офицер-патриций, доставивший его из Колизея во дворец.
– Оставь меч в покое, Максимус Прекларус, – приказала девушка. – Здесь нет врагов.
– Ты уверена, Дилекта? – спросил Прекларус. – Что тебе известно о нем?
– Мне известно, что он подоспел вовремя и спас меня от этого гнусного человека, который покушался на мою честь, – гордо сказала девушка, испепеляя Фастуса негодующим взглядом.
– Ничего не понимаю, – растерянно произнес Прекларус. – Ведь это пленный варвар, назвавшийся Тарзаном. Я лично доставил его утром из Колизея во дворец по приказу императора, который захотел посмотреть на него, шпиона из Каструм Маре, как считают некоторые.
– Но если он пленник, то почему он здесь? – спросила девушка.
– Он напал на самого императора, а потом бежал из дворца. Мы бросились обыскивать весь город, а я с отрядом солдат сразу поспешил сюда, опасаясь, как бы этот дикарь не причинил тебе зла. И я не ошибся.
– Это патриций Фастус, сын императора, пытался причинить мне зло, – возразила девушка, – а дикарь меня спас.
Максимус Прекларус недоуменно покосился на Фастуса, сына Сублатуса, затем перевел взгляд на Тарзана.
– Он твой, – процедил Фастус, злорадно усмехаясь. – Веди его в тюрьму!
– Максимусу Прекларусу Фастус не указ, – сказал молодой офицер. – Я свой долг и без тебя знаю.
– Неужели ты посмеешь арестовать этого человека после того, как он меня защитил, Прекларус? – воскликнула девушка.
– А что мне остается? – спросил Прекларус. – Я исполняю долг.
– Вот и исполняй, – выпалил Фастус с издевкой в голосе.
Прекларус побледнел.
– Знал бы ты, до чего у меня руки чешутся придушить тебя, – воскликнул он. – Даже будь ты сыном самого Зевса, это меня не остановило бы. Уходи лучше подобру-поздорову, пока мое терпение не лопнуло.
– Мпингу, – сказала Дилекта, – проводи Фастуса. Фастус покраснел.
– Мой отец, император, будет недоволен, – запальчиво выкрикнул он. – И не забывай, Дилекта, что твой отец не в слишком большом почете у императора Сублатуса.
– Убирайся! – крикнула Дилекта. – Или я прикажу рабу-негру вышвырнуть тебя на улицу.
Фастус, гадко улыбаясь, пошел к выходу. Когда он скрылся из виду, Дилекта обратилась к Прекларусу.
– Что же нам делать? – воскликнула она. – Я обязана защитить этого благородного чужестранца, который спас меня от Фастуса, а ты должен исполнить свой долг и отвести его к Сублатусу.
– У меня есть идея, – сказал Максимус Прекларус, – но сперва я должен переговорить с чужеземцем.
– Мпингу будет переводить, – сказала девушка.
– Ты полностью доверяешь ему?
– Абсолютно, – ответила Дилекта.
– Тогда спровадь этих, – шепнул Прекларус, кивая на Ацука и Саруса.
Когда Мпингу, выпроводив Фастуса, вернулся назад, он застал Максимуса Прекларуса, Дилекту и Тарзана одних.
Прекларус сделал Мпингу знак подойти поближе.
– Скажи чужеземцу, что меня послали арестовать его, – проговорил он. – Однако он оказал Дилекте неоценимую услугу, и я собираюсь его спасти, если он сделает так, как я скажу.