Из складок платья она извлекла кинжал и показала Прекларусу.
– Я все равно не вышла бы за Фастуса. Но раз я не умерла тогда, то проживу еще и уж по крайней мере встречу смерть с улыбкой, ибо мы погибнем вместе.
– Сейчас не время рассуждать о смерти, – вмешался Тарзан. – Еще недавно вы мечтали оказаться вместе, и вот вы здесь. Через несколько часов все может измениться, и вы еще посмеетесь над нынешними страхами.
Стоявшие поблизости гладиаторы, услыхав слова Тарзана, покачали головами.
– Всякий, кто выйдет отсюда, – проговорил один из них, – будет сожжен на костре, либо брошен на съедение львам, либо на растерзание диким буйволам. Мы погибнем, но битва удалась на славу, и я благодарен варвару-чужестранцу за такой прекрасный конец.
Тарзан обернулся пожимая плечами.
– Я пока еще жив, – сказал он. – Обо всем этом я подумаю потом, после смерти, правда, тогда будет немножко поздно.
Максимус Прекларус засмеялся.
– Пожалуй, ты прав. Но что ты предлагаешь? Если оставаться здесь, нас всех безжалостно перебьют, поэтому нужно придумать, как отсюда выбраться.
– Если не сумеем пробиться собственными силами, то придется положиться на удачу, в частности, на помощь оставшихся на воле друзей, которым, возможно, удастся перехитрить легионеров. В данный момент наше положение действительно незавидное, однако я не отчаиваюсь. Что бы ни случилось, хуже не будет, а это уже кое-что.
– Я с тобой не согласен, – возразил Метеллус, кивая в сторону окна. – Смотри, они устанавливают в саду баллисту. Скоро наше положение станет хуже, чем сейчас.
– Стены прочные, – проговорил человек-обезьяна. – Думаешь, выдержат, Прекларус?
– По-моему, да, – ответил римлянин. – Но если снаряд залетит в окно, будет много жертв, ведь нас здесь как огурцов в бочке.
Со стороны тронного зала, где вскоре воцарилась тишина, пока не предпринималось никаких попыток выломать крепкую дубовую дверь, закрытую на засов. Отдельные же попытки проникнуть внутрь со стороны сада были отбиты, и легионеры благоразумно отошли. Тем временем установили баллисту и направили на стену, за которой скрывался Тарзан со своими людьми.
Отведя Дилекту в безопасный угол, Тарзан стал наблюдать за действиями легионеров.
– Кажется, они будут целиться в окно, – заметил Кассиус Аста.
– Нет, – возразил Прекларус. – Скорее они станут пробивать брешь в стене, чтобы направить против нас достаточное количество солдат и перебить всех.
В противоположном конце комнаты послышались тяжелые удары, от которых задрожали стены. Обернувшись на шум, осажденные увидели, что дубовая дверь заходила ходуном.
Кассиус Аста криво усмехнулся.
– Это таран, – сказал он.
В тот же миг наружная стена содрогнулась от тяжелого снаряда, на пол посыпались куски штукатурки – это вступила в действие баллиста. Тут же в дверь ударил таран, затрещали дверные петли, и воодушевленные легионеры принялись подбадривать себя криками, придавая ударам тарана определенный ритм.
Солдаты в саду действовали четко, без лишней суеты. Каждый новый снаряд методично разрушал внешнюю часть стены, но внутри лишь осыпалась штукатурка.
– Глядите, – заволновался Метеллус, – они меняют траекторию снарядов. Поняли, что стену не пробьешь.
– Они целятся в окно, – сказал Прекларус.
– Всем, кто под окном, лечь на пол, – приказал Тарзан. – Быстро! Сейчас выстрелит.
Следующий снаряд угодил в край окна, выбив кусок камня. Легионеры разразились радостными криками.
– Им бы с самого начала так, – заметил Кассиус Аста. – Расширить окно гораздо проще, чем пробить брешь в сплошной стене.
– Очевидно, именно так они и поступят, – сказал Метеллус, когда второй снаряд угодил в то же место, и большой кусок стены рухнул на пол, разбившись вдребезги.
– Эй, у двери! Берегись! – крикнул Тарзан, заметивший, что дверные петли вот-вот сорвутся.
Стоявшие у порога люди едва успели отскочить в сторону и выставить оружие, как дверь упала. Обезьяны с грозным рычанием ощетинились, готовые растерзать любого, включая тех, кто находился в помещении. Тарзан предостерег животных суровым окриком.
Как только дверь повалилась, наступила тишина – обе стороны выжидали, что предпримет противник. В следующую секунду воздух сотрясся от страшного грохота. Едва грохот затих, как раздались громкие вопли ликующих легионеров.
Брешь в стене катастрофически увеличивалась. От снарядов баллисты рухнула часть стены от потолка до пола. Вслед за этим, действуя по заранее намеченному плану, легионеры бросились в атаку с обеих сторон – через дверной проем и через образовавшуюся пробоину в стене.
Тарзан повернулся к обезьянам и, указывая на брешь в стене, скомандовал:
– Остановить их! Зу-То, вперед! Убейте их! Га-Ят, действуй!
Окружавшие Тарзана люди с опаской поглядели на него, когда услышали, что из горла варвара-гиганта исходят рычащие звуки, однако тотчас же поняли, что он разговаривает со своими косматыми друзьями. Оскалив клыки и жутко рыча, обезьяны рванулись к окну и накинулись на появившихся в проеме легионеров.
Под ударами копий погибли две обезьяны, однако перед звериным натиском солдаты цезаря были вынуждены отступить.
– Следуйте за ними! – крикнул Тарзан Прекларусу. – Скорее в сад! Захватите баллисту и поверните ее в сторону легионеров. А мы будем удерживать дверь, пока вы не завладеете баллистой, а потом примкнем к вам.
Под защитой косматых чудовищ часть осажденных, возглавляемая Максимусом Прекларусом, Кассиусом Астой и Цецилием Метеллусом, бросилась наружу.
Тарзан бок о бок с оставшимися гладиаторами отбивали атаку у двери, давая тем самым возможность товарищам проникнуть в сад и захватить баллисту. Бросив взгляд назад, он увидел Мпингу, уводившего Дилекту из комнаты вслед за остальными.
Вместе со своей маленькой храброй группой Тарзан успешно удерживал дверь до тех пор, пока баллиста не оказалась в руках его людей. Затем шаг за шагом оборонявшиеся отступили через брешь в стене. Как только они покинули помещение, Прекларус направил метательный снаряд в окно, и тяжелое ядро угодило прямо в легионеров.
До сих пор судьба благоволила Тарзану и его соратникам, но очень скоро стало ясно, что неприятель не намерен сдавать своих позиций. Окружив мятежников, легионеры осыпали их копьями, и, несмотря на баллисту и превосходные мечи, которыми повстанцы удерживали врага на почтительном расстоянии, все понимали, что не смогут долго противостоять численно превосходящему и лучше вооруженному противнику.
Вскоре в битве наступила пауза, словно по молчаливой договоренности сторон. Трое белых внимательно наблюдали за легионерами.
– Они готовят массированную атаку копьями, – заявил Прекларус.
– Это положит конец нашим страданиям на этой бренной земле, – обронил Кассиус Аста.
– И боги примут нас с ликованием, – проговорил Цецилий Метеллус.
– Думаю, что боги предпочтут их, а не нас, – сказал Тарзан.
– С чего ты взял? – спросил Кассиус Аста.
– Потому что нынче боги призовут на небо гораздо больше легионеров, нежели нас, – ответил человек-обезьяна, указывая на валявшиеся вокруг трупы.
Кассиус Аста согласно улыбнулся.
– Еще минута, и они нападут, – сказал Максимус Прекларус, заключил в объятия Дилекту и поцеловал. – Прощай, любовь моя, – сказал он. – Как мимолетно счастье! И как несбыточны надежды простых смертных!
– Не стоит прощаться, Прекларус, – ответила девушка, – ибо я последую вслед за тобой.
И она показала тонкий кинжал, который держала в руке.
– Нет! – вскричал Прекларус. – Обещай, что ты не сделаешь этого!
– Почему? Разве смерть с тобой не приятнее, чем жизнь с Фастусом…
XX. ТАРЗАН ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ИМПЕРИИ
Наконец стороны сошлись в ожесточенной схватке. Вдруг в саду раздались оглушительные дикие крики, перекрывшие шум сражения и устрашившие своей необычностью всех участников битвы. Тарзан вскинул голову и потянул носом воздух. Он узнал этот клич, и в его душе вспыхнула надежда. Сверкая глазами, человек-обезьяна взглянул поверх голов своих противников.