Прошло немало времени, прежде чем февеи успокоились и удалились. Тарзан с благодарностью вспомнил девушку-призрак, если бы не её предупреждение, то он с Дусом мог оказаться во власти безжалостных карликов.
Когда утром рассвело, то с верхушки дерева, но котором они провели ночь, Тарзан разглядел у горизонта стены города луссов. Не сразу сообразил, что тот город, из которого они шли, находится в прямо противоположной стороне. Значит, это был другой город. Вспомнил, что Биарм говорил о своём городе как о последнем. Имелись и другие, но они уже были необитаемыми.
Так ли это? Тарзан поспешил к городу.
Ворота его оказались распахнутыми. Путники с опаской вошли внутрь: на улицах никого не было, они оказались безлюдными. Построен город был по тем же чертежам, что и тот, где сейчас жили последние луссы. Главная улица привела к огромному дворцу, пожалуй, даже большему, чем тот, в котором жил Биарм. Только этот был полуразрушенным.
Человек-обезьяна пригляделся внимательнее, его изумление росло с каждой минутой. Многотонные каменные плиты словно внезапно сделались мягкими и просели, расплылись под собственным весом, а затем снова отвердели, застыв в таком состоянии навечно. Нет, их не размягчила не высокая температура – ни малейших признаков воздействия огня заметно не было. Тогда что же так деформировало камень?..
Ответа он не находил. Тарзан вспомнил рассказы Биарма о ручных молниях и холодном огне предков луссов – оружии, перед которым ничто не могло устоять. Не его ли тут пустили в ход?..
В стороне от развалин раздался могучий рёв и из-за группы развесистых деревьев, похожих на платаны, гордой поступью вышел огромный черногривый лев.
Тарзан огляделся по сторонам: бежать было некуда. Тогда он с Дусом принялись карабкаться вверх, на развалины дворца, но вскоре понял, что допустил непростительную ошибку, ибо зверь без колебаний последовал за ними. Было видно, что он это делает не впервые, уверенно двигаясь по гигантским плитам дворца, словно по ступеням. Несомненно, часто забирался сюда погреться под жаркими лучами Куду-солнца.
Что же делать?
Глаза бронзовотелого повелителя джунглей остановились на полуразрушенной, сильно покосившейся башне с бойницами наверху. Поспешил к ней, позвав «человека песков» за собой. На ходу достал аркан и забросил на острый выступ. Затем пригнулся…
Дус не медля пробежался по склонённой могучей спине Тарзана, а с его плеч прыгнул вверх, ухватившись максимально высоко за верёвку, по которой быстро перебирая руками полез вверх. За ним последовал Тарзан.
Видя, что добыча ускользает, хищник помчался вдогонку и прыгнул, но было уже поздно – не достал когтями самую малость. Рухнул вниз и злобно заревел.
Человек-обезьяна пролез в узкую бойницу башни, где уже оказался его проворный спутник. Внутри оказалась площадка и винтовая лестница, ведущая куда-то вниз. Теперь они были в безопасности и могли перевести дух. При всей своей силе исполинский лев не мог причинить им вреда.
Повелитель джунглей выглянул наружу, где бесновался зверь, сотрясая тяжёлой гривой. В его боку торчало маленькое копьё. Кто-то недавно ранил Нуму, потому-то он и бросился на людей. Неужели это копьё февеев? Значит, они осмеливаются охотиться на таких чудовищ?! Ведь даже гиганты луссы избегают схватки с ними и решаются на неё только в очень редких случаях, когда в этом есть острая необходимость.
С бешеной яростью животное бросалось на башню, но с таким же успехом он мог бы пытаться сокрушить скалу. Осознав безопасность своего убежища, Тарзан посмеялся над ним. Презрительно обругал и даже бросил куском штукатурки.
Время шло, но лев не уходил, поневоле приходилось ждать.
Тарзан заинтересовался башней. Куда ведут эти ступени?
Делать было нечего, а его любопытство оказалось возбуждено. Воображение рисовало интригующие тайны.
Потому он вместе с Дусом спустился вниз. Дверь во внутренние помещения, оказалась смятой упавшими плитами перекрытия. Между двумя такими оказалась узкая щель, в которую смог протиснуться маленький «человек песков».
Скоро он вернулся и протянул Тарзану кинжал, очень похожий на тот, что имел Биарм. Рассказал, что плитами придавлен чей-то костяк, рассыпавшийся в прах при одном прикосновении. Рядом лежало копьё и этот кинжал. Длинное копьё вытянуть ему не удалось, оно оказалось придавлено плитой, а вот кинжал он забрал.
Тарзан подивился искусной работе неведомых мастеров. Обратил внимание на то, что это оружие выглядит намного новее биармовского. Наверное, от того, что оно просто лежало здесь, сохранившись в первозданном виде, а луссы своим постоянно пользовались, передавая из поколения в поколение.