Час от часу не легче!
Что-то в этом роде подумал Тарзан, наблюдавший за своим сородичем из древесного поднебесья.
Похоже, за этими белыми созданиями нужен глаз да глаз.
Вот уже и лев Нума учуял след человека и крадется в кустарнике вдоль слоновой тропы!
Клейтон тоже услышал, что какое-то большое животное движется в чаще леса параллельно той еле видной стежке, по которой он брел. Он ускорил шаги, нервно озираясь вокруг в поисках любого, даже самого жалкого убежища… Но Нума, в отличие от Шиты, никогда не скрадывал жертву долго.
В вечернем воздухе раздался громовой рев зверя, предупреждая, что царь зверей готов броситься на добычу. Такой рык должен был парализовать жертву страхом, и лев своей цели достиг. Белый человек остановился, вскинув копье, круто повернувшись к кустам, из-за которых раздался страшный звук — и замер.
Клейтон напрасно пытался разглядеть в кустах ужасного врага и не смел шевельнуться.
Тени сгущались, темнота спускалась на землю.
Боже! Умереть в этих зарослях под клыками дикого зверя; ощущать на своем лице горячее дыхание хищника и чувствовать, как громадные когти разрывают его тело!
Вокруг была полная тишина. Клейтон стоял с копьем, вскинутым к плечу, и древко колебалось в его дрожащей руке, словно терзаемая ветром тростинка. Уильям ни на миг не надеялся, что такое жалкое оружие поможет ему в схватке с лесным чудовищем, однако другого у него все равно не было. Но… Как тихо кругом! Может, зверь охотился не на него, а на какое-нибудь животное?
Но тут слабый шорох известил оцепеневшую жертву, что хищник совсем рядом.
И вот кусты расступились, и Клейтон увидел льва всего в каких-нибудь десяти шагах от себя — мощное великолепное тело самого крупного охотника здешних джунглей и огромную голову в обрамлении черной гривы. Лев медленно приближался к добыче, глядя на нее горящими желтыми глазами.
Против такого противника копье было так же бесполезно, как тонкая спичка!
Похолодев от ужаса и отчаяния, человек смотрел в глаза своей смерти, не имея сил ни вскрикнуть, ни побежать.
В ветвях над его головой раздался какой-то шум, но юноша не смел отвести взгляд от приближающегося зверя.
Лев подобрался для прыжка…
И вдруг резкий звук, словно от лопнувшей струны мандолины, разорвал воздух, и в желтую шкуру над лопаткой вонзилась стрела.
С ревом боли и гнева хищник сделал гигантский скачок, но на спину ему откуда-то сверху спрыгнул голый мускулистый гигант — и взору Клейтона предстала одна из самых невероятных и фантастических сцен, какая вряд ли смогла бы привидеться даже курильщику опия!
Загорелая рука, перевитая железными мускулами, обхватила гривастую шею, и огромное животное, бессильно рвущее когтями воздух, было поднято в воздух так же ловко, как сам Клейтон поднял бы комнатную собачку.
Напавший на льва человек являлся олицетворением физического совершенства и гигантской силы, но не на этом зиждилась его уверенность в бою с громадной кошкой: как ни могучи были его мускулы, они все же не могли сравниться с мускулами Нумы. Только ловкости, уму и длинному острому ножу приемыш обезьяны обязан был своим превосходством.
И вот уже коричневая блестящая рука несколько всадила нож в незащищенный бок зверя, в то время как вторая рука продолжала удерживать разъяренного льва на весу.
Если бы этот бой продлился еще хоть немного дольше, исход его мог бы стать иным. Но яд, которым были смазаны стрелы, проделал свою смертоносную работу очень быстро, и прежде чем Уильям успел вскрикнуть, лев бездыханным вытянулся на земле.
Тогда его победитель поставил ногу на мохнатую гриву и, откинув назад длинноволосую голову, издал тот самый ужасающий крик, который однажды уже так испугал Клейтона.
На этот раз боевой вопль Тарзана явно не грозил юноше смертью, но все же переживания последних часов оказались для него слишком сильными. Не успел клич человека-обезьяны отзвучать под сводами джунглей, как молодой лорд Грейсток выронил копье и потерял сознание.
Когда Уильям очнулся, все происшедшее сначала показалось ему кошмарным сном. Но мало-помалу его сознание прояснилось, и он стремительно вскочил на ноги при виде могучего загорелого человека, чью наготу прикрывала только повязка на бедрах: тот сидел перед безжизненным телом льва и с аппетитом поглощал окровавленные полоски сырого мяса. Спутанные черные волосы падали на высокий лоб странного юноши, на груди, ярко выделяясь на гладкой коричневой коже, сверкал золотой усыпанный бриллиантами медальон. На боку у победителя льва болтался охотничий нож в кожаных ножнах, поодаль лежали лук и колчан со стрелами.