Онемевшие от напряжения руки совсем отказывались ему служить, а дикарь продолжал нестись по деревьям с той же бешеной скоростью. Уильям закричал, умоляя спуститься вниз, но так как юноша вопил почти непрерывно с тех пор, как они пустились в путь по деревьям, Тарзан не обратил внимания на новый крик своего беспокойного спутника.
Тревога за девушку, оставшуюся в хижине на берегу, гнала его вперед. Он безошибочно связал звук револьверных выстрелов с опасностью, угрожавшей этому прелестному созданию, и спешил, как только мог, почти позабыв про ношу у себя на спине.
И вдруг он почувствовал, как руки, обвивавшие его шею, разжались и соскользнули. Это случилось так внезапно, что он не успел подхватить падающего человека, и Клейтон, ломая ветки и тщетно пытаясь за что-нибудь ухватиться, полетел вниз с девяностофутовой высоты.
Это случилось во время очередного прыжка Тарзана, поэтому человеку-обезьяне понадобилось время, чтобы оттолкнуться от раскачивающейся ветки и метнуться обратно, на помощь погибающему соплеменнику.
Клейтон падал, как в дурном сне, когда изо всех сил пытаешься проснуться — и не можешь! Он почти не ощущал, как ветки царапают и рвут его кожу — ужас был страшнее боли. Он пролетел футов тридцать, захлебываясь криком, цепляясь за тонкие ветки, которые тут же ломались, лишь ненадолго задерживая его падение… И все-таки сумел ухватиться за сук, который затрещал и прогнулся, но выдержал. Однако Уильям понимал, что не сможет ни подтянуться, ни тем более добраться до ствола по раскачивающейся, зловеще потрескивающей ветке. Его болтающиеся в воздухе ноги не находили опоры, и все, что он мог — это цепляться за ветку с отчаянной силой утопающего и молить бога, чтобы тот послал ему помощь.
Помощь свыше подоспела в тот момент, когда ветка начала ломаться. Стальная рука схватила Клейтона за шиворот, рванула вверх… И мгновенье спустя юноша снова вцепился в плечи человека-обезьяны, хотя только что ему казалось, что он уже не в состоянии за них держаться.
Инстинкт самосохранения — могучая вещь!
Отбросив в сторону последние остатки самолюбия, Уильям не только обвил руками шею Тарзана, но и обхватил его туловище ногами — точь-в-точь, как это делают подросшие детеныши обезьян, перебравшиеся из объятий матерей на их спины.
И таким образом двое людей продолжали путь сквозь джунгли — один по-обезьяньи перебрасываясь с дерева на дерево, а другой — судорожно за него цепляясь.
Заросли кончились.
Тарзан проворно спустился с последнего дерева, отмечавшего границу леса, и сбросил со спины доставившего ему столько хлопот молодого человека. Его мнение о самцах своей породы во время недолгого путешествия в обществе Уильяма Клейтона сильно изменилось в худшую сторону. Даже самый бестолковый детеныш гориллы наверняка вел бы себя в такой ситуации толковее и храбрее! Да, белые люди, как и черные, далеко уступали в силе и выносливости народу его матери!
Человек-обезьяна презрительно фыркнул, когда белый юноша попытался встать на четвереньки и тут же снова повалился на песок.
Однако ему некогда было возиться с этим недотепой — и, оставив лорда Грейстока приходить в себя, приемыш Калы бросился к хижине на берегу, откуда доносился рассерженный рев Сабор.
Вдруг рев смолк.
Почти полностью протиснувшись в окно, львица перестала рычать, так как отлично видела, что ее добыча никуда не убежит.
А Джейн в смертельном ужасе пожалела, что израсходовала все патроны в револьвере, не оставив ни одного для себя. Уж лучше кончить жизнь от собственной руки, чем почувствовать, как клыки и когти хищника рвут твое тело…
Она зажмурилась и стала ждать смерти.
Вдруг Сабор издала ужасающий вой.
Девушка широко распахнула глаза и увидела, как кто-то медленно вытаскивает огромное животное обратно в окно, за которым в лунном свете она рассмотрела силуэт высокого мужчины.
Сабор выла, ревела, вслепую молотила когтями, но тот, кто стоял за окном, упорно тянул ее наружу.
Потом к человеку, дерзнувшему вступить в единоборство с огромной кошкой, подскочил второй…
Это Клейтон, все еще не пришедший в себя после воздушного путешествия, но увидевший, какая страшная опасность грозит Джейн, пришел на помощь вцепившемуся в львиный хвост Тарзану.
Впрочем, подмога от человека, который до сих пор шатался от слабости, была невелика, а Тарзан бросил в джунглях все оружие перед тем, как начать свой бешеный бег по деревьям.