Сначала Тарзан пытался снять пальцами маленькие фигурки со страниц, но быстро понял, что они не настоящие. Он не имел понятия о том, что они такое, и не находил в своем первобытном языке слов, чтобы назвать их.
Пароходы, поезда, коровы и лошади не имели для него никакого смысла, они скользили мимо внимания и не беспокоили его. Но что особенно заинтересовало Тарзана и даже сбивало его с топку, это многочисленные черные фигурки внизу и между раскрашенными картинками, – что-то вроде букашек, подумалось ему – потому что у многих из них были ноги, но ни у одной не было ни рук, ни глаз. Это было его первое знакомство с буквами алфавита. Ему было тогда уже больше десяти лет от роду.
Он, никогда не видавший ничего печатного, никогда не говоривший с кем-либо, кто имел бы хотя отдаленное представление о существовании писанной речи, никак не мог угадать значение этих странных фигурок.
В середине книги он нашел своего старого врага Сабор, львицу, а затем и змею Хисту, свернувшуюся клубком.
О, как это было занимательно! Никогда за все десять лет своей жизни он не испытывал такого огромного удовольствия. Он так увлекся, что даже не обратил внимания на приближающиеся сумерки, пока они не надвинулись на него и не смешали во тьме все рисунки.
Тарзан положил книгу назад в шкаф и притворил дверь, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь другой нашел и уничтожил его сокровище. Выйдя в сгущающуюся тьму, он закрыл за собой большую дверь хижины так, как она была закрыта раньше. Но прежде чем уйти, он заметил охотничий нож, лежавший на полу. Он поднял его и взял с собою, чтобы показать своим товарищам.
Едва только он вступил в джунгли, как из тени низкого куста встала пред ним огромная фигура. Сначала он принял ее за обезьяну своего племени, но через мгновение сообразил, что перед ним Болгани, громадная горилла.
Мальчик стоял так близко к ней, что бежать было уже невозможно, и маленький Тарзан понял, что единственный выход – остаться на месте и биться, биться насмерть, потому что эти большие звери были смертельными врагами его соплеменников и, встретившись с ними, никогда не просили и не давали пощады.
Если бы Тарзан был взрослым самцом обезьяньего племени Керчака, он был бы серьезным противником для гориллы, но он был лишь маленьким английским мальчиком, правда – необычайно крепким и мускулистым для своего возраста, и конечно не мог сравниться со своим страшным противником.
Но в его жилах текла кровь того народа, в среде которого много могучих бойцов и ловких спортсменов, к тому же у него была еще и собственная тренировка, приобретенная им в его жизни среди хищных зверей джунглей.
Тарзану было чуждо понятие страха так, как его понимаем мы; его маленькое сердце билось учащенно, но от одного возбуждения. Если бы представилась возможность бежать, он конечно воспользовался бы этой возможностью, но только потому, что рассудок ему говорил, что он неровня громадному зверю. Когда же разум подсказал ему, что бегство немыслимо, Тарзан смело и храбро встретил гориллу. Ни один мускул не дрогнул на его лице, – бесстрашно встретился он с ужасной обезьяной. Он схватился со зверем, едва тот прыгнул на него, и бил его громадное тело своими кулаками, разумеется – столь же безрезультатно, как если бы муха ударила слона. Но в одной руке Тарзан все еще держал нож, подобранный им в хижине отца, и когда зверь, кусаясь, опять бросился на него, мальчик случайно ударил острием ножа волосатую грудь гориллы. Нож глубоко вонзился в тело, и зверь завыл от боли и бешенства.
В один миг мальчик узнал употребление своей острой блестящей игрушки. Он немедленно воспользовался этим новым знанием, и когда терзающий, кусающийся зверь повалил его на землю, он несколько раз погрузил ему нож в грудь по самую рукоять.
Горилла, сражаясь по приемам своей породы, наносила мальчику ужасающие удары лапой и терзала ему горло и грудь своими могучими клыками. Некоторое время они катались по земле в диком бешенстве сражения. Истерзанный и залитый кровью ребенок все слабее и слабее наносил удары длинным лезвием своего ножа, затем маленькая фигурка судорожно вытянулась, и Тарзан, молодой лорд Грейсток, покатился без признаков жизни на гниющую растительность, устилавшую почву его родных джунглей.
Племя Керчака услышало издалека свирепый вызов гориллы, и, как всегда, когда угрожала опасность, Керчак сейчас же собрал свое племя отчасти для взаимной защиты от общего врага, так как горилла могла быть не одна, отчасти – чтобы сделать проверку, все ли члены племени налицо.