Тарзан недолго шел по направлению к деревне. Он почувствовал, что не в аилах успокоиться, и свернул в густую чащу. Избранный им путь пролегал по ветвям могучих патриархов древесного мира, обросших седым мхом и увитых гирляндами лиан и лозами дикого винограда. Иногда Тарзан спускался пониже к земле, чуть ли не до воздушных корней пышно разросшихся диких орхидей, наполнявших дурманом своего аромата воздух джунглей. Кругом царило безмолвие. Это успокаивало Тарзана.
Ветер неожиданно переменил направление. Он принес с собой запах человека. Вскоре Тарзан увидел тропу, а на ней примитивную ловушку: такие ставят туземные охотники, чтобы поймать мелкую дичь.
Тарзан углубился в лес, чтобы побыть в одиночестве, подальше от людей. Он временами нуждался в таком отдыхе. Бродить по девственному лесу или наслаждаться спокойным обществом диких зверей — это доставляло ему желанное отвлечение от сложных людских проблем и чувств. Люди никогда не казались ему забавными, в отличие от братьев меньших.
На этом участке леса водилось множество обезьян. Сначала они убегали при виде его, но когда он ласково заговорил с ними на их языке, осмелели и подошли ближе. Тарзан даже уговорил маленькую обезьянку усесться ему на руку. Она напомнила ему малышку Ману — хвастливую воинственную крошечную трусишку Ману, которая очень любила Тарзана. Африка! Какой далекой, страшно далекой казалась она отсюда, из суматранских джунглей.
Он говорил с маленькой обезьянкой так же, как говорил когда-то с Ману, и вскоре малышка осмелела, запрыгнула ему на плечо, как, бывало, проделывала Ману, и ласково прижалась к нему — она чувствовала себя под защитой большого и сильного Тармангани.
Но эти маленькие радости не заглушили любопытства, которое возбудил в Тарзане странный запах человека. Он двинулся по его следу. Вскоре след вывел его к небольшому озерцу, вдоль берега которого стояло множество шалашей. Они были сооружены из ветвей и листьев и помещались на грубых столбах, поднимавшихся из топкой почвы. В шалашах обитали низкорослые люди с черными волосами и бронзовой кожей. Это были настоящие дикари, которых цивилизация еще не коснулась. «Счастливый народа,— подумал Тарзан. Несколько человек ловили сетью рыбу. Мужчины были вооружены луками и стрелами.
Маленькая обезьянка сказала, что это плохие гомангани.
— Они едят обезьян,— объяснила она, и начала кричать и браниться, чувствуя себя под защитой своего нового друга. Тарзан улыбнулся. Она все больше напоминала ему его африканскую подружку.
Обезьянка наделала так много шуму, что туземцы оторвались от своих занятий и поглядели вверх. Тарзан сделал дружелюбный жест, но туземцев это не успокоило, и они стали угрожать ему луками. Они кричали и жестикулировали, требуя, чтобы он убрался. Тарзан понимал и полностью одобрял их поведение. Если бы им всегда удавалось держать белого человека на расстоянии, они могли бы всю жизнь наслаждаться безмятежностью своего идиллического существования.
Понаблюдав за дикарями несколько минут, Тарзан повернул снова в лес. Он еще побродил там немного, радуясь передышке от мрачных будней войны. Кета, так звали маленькую обезьянку, то сидела у него на плече, то прыгала по ветвям рядом с ним. Она, казалось, крепко привязалась к сильному тармангани и не собиралась с ним расставаться.
Глава 23
САРИНА
Сержант Тони Розетти примостился на платформе для часовых, сооруженной на ветвях дерева неподалеку от покинутого бандитами лагеря, где партизаны решили остановиться, чтобы дать отдых раненым. Его дежурство уже закончилось, и он ожидал смену, когда увидел, что кто-то приближается к нему по тропе. Он разглядел в смутном свете ранних сумерек стройную фигурку, но даже несмотря на брюки, винтовку и пистолет за поясом, Розетти понял, что это не мужчина.
Когда женщина заметила сержанта, она остановилась.
— Стой! — скомандовал Розетти, вскинув винтовку.
— Я уже стою,— миролюбиво ответила женщина на чистом английском языке.
— Кто вы и куда собираетесь идти с этим арсеналом?
— А вы, должно; быть, тот самый умный маленький сержант, о котором рассказывала Кэрри ван дер Меер? Тот, который ненавидит женщин и смешно говорит по-английски?
— Я не говорю по-английски, я говорю по-американски. И что в этом смешного? А вы кто такая?
— Я — Сарина и ищу Кэрри ван дер Меер.
— Подойдите поближе,— скомандовал Розетти. Затем он слез с платформы на тропу и встал, держа палец на спусковом крючке винтовки и направив дуло на женщину.