Нума продолжал пожирать лошадиное мясо. Нервы девушки были уже на пределе. Она даже удивилась тому, что не потеряла сознания от такого потрясения. Припомнила себе, как ей хотелось увидеть льва вблизи и убить его, но до этого послушать его рев. Боже! С какой дьявольской точностью было выполнено ее желание!
Снова ей в голову пришла мысль о пистолете. Когда она упала, кобура отлетела, и оружие лежало теперь под ней. Девушка очень медленно сделала попытку потянуться за ним, но, пытаясь это сделать, была вынуждена приподнять свое тело над землей. Лев сразу вскочил. С быстротой кошки он подбежал к лошадиной туше и положил тяжелую когтистую лапу на грудь убитого животного, придавив девушку снова к земле. При этом хищник все время издавал глухое злобное ворчание. Его морда была самим воплощением ужасающей ярости. На какое-то мгновение лев замер, а затем где-то сзади раздался человеческий голос, издающий рычание, похожее на звериное.
Нума сразу же оторвал взгляд от лица девушки и устремил его на того, кто появился в поле его зрения. Ворчание льва перешло в рев, он попятился назад, тяжелая лапа, зацепив когтями, сорвала часть корсажа платья фройляйн Кирчер, обнажив белую грудь. Каким-то чудом огромные когти не повредили атлас кожи и нежные соски.
Тарзан-обезьяна наблюдал всю картину с того момента, как Нума прыгнул на добычу. До этого он какое-то время изучал девушку, а после решил: пусть Нума разделается с ней. Она была ненавистной немкой и, кроме того, шпионкой. Он видел ее в штабе генерала Крафта на совещании с немецким военным персоналом, а затем встречал в пределах британского лагеря, переодетую английским офицером. Последняя мысль заставила его вмешаться. Вероятно, генерал Джон Стаут был бы рад встретиться и допросить ее. Ее могли бы заставить выдать сведения, представляющие ценность для британского командования, а потом Стаут прикажет расстрелять шпионку.
Тарзан узнал не только, девушку, но и льва. Все львы выглядят одинаковыми для меня или вас, но не для жителей джунглей. Каждый лев имеет индивидуальную особенность морды, формы тела и походку, отличающие его от других львов так же, как различают по походке очень схожих между собою братьев. Кроме того, у животных, населяющих джунгли, имеется еще более точное мерило — это обоняние. Каждый из нас, человек или животное, имеют свой, только ему присущий, запах, и в основном, пользуясь носом, звери джунглей, наделенные чудодейственной силой обоняния, различают друг друга.
Вот последнее и окончательное доказательство тождества. Вы видели, как это демонстрировалось тысячи раз. Ваша собака знает ваш голос, она смотрит на вас и знает вас в лицо и помнит очертания вашей фигуры. Прекрасно! Кажется, у нее не может быть сомнения в том, что перед нею вы, но довольна ли она увиденным? Нет! Она должна подойти и обнюхать вас. Все другие чувства могут ввести в заблуждение, но не запах, поэтому собака, чтобы быть уверенной окончательно, подвергает вас последней проверке.
Тарзан узнал Нуму. Это ему он надевал намордник, его держал на поводке в течение двух дней и, наконец, спустил в траншею передовой оборонительной линии немцев. Он понял, что и Нума узнал его, значит, он вспомнит острие комья, больно коловшее и заставлявшее повиноваться и покоряться. Тарзан надеялся, что урок, преподанный льву, остался у того в памяти.
Он вышел вперед, позвав Нуму на языке Больших обезьян, требуя оставить девушку в покое. Без сомнения лев понял его. вспомнил он и угрозу копья; его Тармангани всегда держал наготове в загорелой правой руке, поэтому лев подался назад, стараясь решить своим неповоротливым мозгом нападать или бежать?
Человек-обезьяна, не останавливаясь, сразу подошел ко льву.
— Убирайся, Нума! — закричал он.— Не то Тарзан снова тебя привяжет и поведет через джунгли без еды. Смотри: вот мое копье! Помнишь, как острие впивалось в твой зад? Как рукояткой больно я бил тебя по голове? Уходи, Нума! Я, Тарзан-обезьяна, приказываю тебе!
Нума наморщил морду в большие складки, пока в них почти не скрылись его глаза. Он рычал и разевал ужасную пасть, издавая злобный рев. Когда острие копья коснулось его тела, он с остервенением ударил копье лапой и отпрянул назад. Тарзан перемахнул через мертвую лошадь, и девушка, лежащая под нею, удивленными, широко раскрытыми глазами уставилась на красивую фигуру мужчины, отгоняющего от нее свирепого льва. Хищник медленно пятился от своей добычи.
Когда Нума отошел на несколько ярдов, человек-обезьяна обратился к девушке на чистом немецком языке.
— Вы сильно ушиблись?