Тарзан оперся о ствол дерева и склонился ниже к Шите. «Захватчица» — пантера привстала и приняла сидячее положение. Ее оскаленная пасть находилась в нескольких футах от лица человека. Тарзан закричал и пырнул ножом в морду кошки.
— Я Тарзан, человек-обезьяна! Это мое логово! Убирайся немедленно, или я убью тебя!
Хотя он говорил на языке Больших обезьян, понятном всем живым существам в джунглях, сомнительно было, что Шита поняла его слова, хотя дикая кошка сообразила, что эта безволосая обезьяна хочет согнать ее с удобной постели. Как молния, Шита откинулась назад и ударила лапой незваного гостя. Этот удар мог бы снести половину лица человека-обезьяны, но когти только свистнули в воздухе, не коснувшись его. Тарзан оказался проворнее? [Питы. Тогда рычащая пантера встала на все четыре лапы на маленькой платформе. Она не собиралась уступать свое место неизвестному пришельцу. Тарзан высвободил тяжелое копье и ткнул острием Шиту в рычащую морду. Шита отбросила копье лапой. Тарзан замахнулся вновь. Некоторое время длился этот кровавый поединок. Разъяренная кошка решила добраться всерьез до возмутителя спокойствия, но когда она попыталась прыгнуть на ветку, на которой сидел Тарзан, то ее встретило острое копье, направленное прямо ей в морду. Каждый раз это острие задевало самые чувствительные, самые нежные места ее тела, она рычала и отбивалась, но, наконец, ярость победила страх и боль. Она прыгнула туда, где засел Тарзан.
Теперь враги находились лицом к лицу на одной ветке. Шита предвкушала быстрое мщение, а в завершение и сытый ужин» Безволосая обезьяна с ее тонкими лапками и слабыми когтями явно беспомощна перед ее мощью.
Тяжелая ветвь согнулась под тяжестью двух зверей. Когда Шита осторожно ползла по ней, Тарзан, рыча, подался медленно назад.
Ветер усилился, поднималась буря, даже лесные исполины раскачивались, а ветка, на которой стояли друг против друга два врага, подломилась и начала падать, накренившись, как палуба корабля, опрокинутого штормом.
Луны теперь совсем не было в небе, но зигзаги молнии лиловым светом озаряли джунгли. Эти короткие яростные вспышки выхватывали из тьмы картину примитивных страстей, разыгравшуюся на надломленной ветке. Тарзан отодвинулся и прижался к стволу. Шита вцепилась в качнувшуюся ветвь, на ней уже почти невозможно было удержаться. Кошка, разъярившись от болезненных ран, нанесенных острым копьем, перешла границы осторожности. Она уже была в таком состоянии, что позабыла о драке, ей хотелось только удержаться, и в этот момент Тарзан решил напасть. С ревом, слившимся с ударом грома, он прыгнул к пантере. Та ожесточенно отмахнулась одной передней лапой, а второй судорожно вцепилась в сломанную ветку. Человек-обезьяна не собирался сперва убивать, но ему ничего другого не оставалось. Он прыгнул, пролетел в нескольких дюймах над поднятой когтистой лапой и опустился на спину хищницы. Когда он прикоснулся к ней, инстинкт охотника заговорил в нем, и он всадил свой нож зверю в бок. Шита взвыла от боли, ненависти и злобы. От ярости она обезумела.
Визжа и бросаясь из стороны в сторону, пантера пыталась сбросить голую обезьяну со своей спины. В какое-то мгновение она уцепилась за ветку, пытаясь спасти свою жизнь, но промахнулась. Падая вниз, во тьму с Тарзаном на спине, ни на минуту не выпускавшим ее из объятий, Шита пыталась вырваться. Оба рухнули на землю. Ни на одно мгновение человек-обезьяна не выпускал кошку из объятий, держа ее бьющееся тело мертвой хваткой.
Он вступил со зверем в смертельный бой, где существует неписанный закон джунглей — в такой битве должен погибнуть один либо оба, прежде, чем битва закончится. Шита была кошкой, хоть и огромной, поэтому она упала на четыре растопыренные лапы. Вес человека-обезьяны придавил ее к земле. Длинные нож снова впился в пушистый бок. Еще раз попыталась пантера подняться, но только для того, чтобы снова упасть на землю. Тарзан почувствовал, как гигантские мышцы внезапно потеряли свою упругость, тело под ним обмякло. Шита была мертва.