— Раз уж на то пошло, то я видела их ровно столько, сколько видел их сэр Малуд или вы, милорд, — запальчиво сказала она. — Вспомните, как сэр Малуд описывал сарацина?
Смуглый мужчина побагровел от ярости.
— Во всяком случае, английского рыцаря я могу распознать с первого взгляда, милорд, — упорствовал он. — И если этот человек английский рыцарь, тогда сэр Малуд — сарацин!
— Довольно! — прервал его король. Затем он обратился к Блейку:
— Если ты не из Иерусалима, то откуда?
— Из Нью-Йорка, — ответил американец.
— Вот-вот! — прошептал сэр Малуд девушке. — Что я говорил! Из цитадели неприятеля.
— Нью-Йорк, — повторил король. — Это в Святой Земле?
— Некогда он назывался «Новый Иерусалим», — объяснил Блейк.
— И ты пришел в Ниммр, проникнув через вражеское оцепление? Скажи мне, благородный рыцарь, много ли у них вооруженных людей? Как расставлены их силы? Далеко они от Долины Могил? Когда, по-твоему, ждать их нападения? Ну, говори же. Ты окажешь нам большую услугу.
— Я провел в лесу много дней, но не видел ни единой души, — ответил Блейк. — Никто вас не окружает.
— Что? — воскликнул король, не веря собственным ушам.
— Я же говорил! — вмешался Малуд. — Он вражеский шпион. Хочет внушить нам, что мы в безопасности с тем, чтобы войска султана смогли застать нас врасплох и занять Ниммр и долину.
— Не бывать этому! Мне кажется, ты прав, сэр Малуд, — произнес король. — Ни единой души! Так я и поверил. Тогда почему рыцари Ниммра на протяжении вот уже семи с половиной веков находятся здесь, если вокруг нет орд неверных, взявших в осаду нашу цитадель?
— Я не энциклопедия, — сказал Блейк.
— А? Что? — недоуменно спросил король.
— У него своеобразная манера выражаться, милорд, — пояснил Ричард. — Мне впервые довелось задержать человека из Англии. Но я готов отвечать за него, если ты возьмешь его к себе на службу.
— Ты хочешь служить мне? — спросил король. Блейк покосился на сэра Малуда и внутренне поежился. Затем посмотрел на девушку и встретился с ней взглядом.
«Была не была!» — решил про себя американец.
IX. ВОЗВРАЩЕНИЕ УЛАЛЫ
Лев Нума был голоден. Целых три дня и три ночи он провел на охоте, но добыча как назло убегала от него, поэтому хищник сделался нервным и раздражительным. Вдруг он пригнулся к земле. Поднятые уши, дрожащие ноздри, медленно шевелящийся кончик хвоста — все указывало на то, что Нума учуял чье-то присутствие.
Все три дня пути Зейд непрестанно думал об Атейе и благодарил судьбу, до сих пор благоволившую к нему. Его лошадь неторопливо шагала по лесной тропе, и Зейд не погонял животное, ибо дорога предстояла долгая.
А между тем в нескольких шагах от него в засаде притаился лев.
Однако приближение человека почуял не один Нума, а и другое существо, схоронившееся в укрытии, но об этом Нума не знал.
Лошадь неспешно двигалась по тропе и прошла бы в метре от Нумы, но лев не стал дожидаться и бросился навстречу со страшным рычанием. Лошадь в ужасе вздыбилась, скинув Зейда, и понеслась прочь, оставив хозяина на звериной тропе. Человек увидел перед собой рычащую звериную морду с оскаленными клыками, а в следующий миг с не меньшим ужасом — обнаженного гиганта, спрыгнувшего с дерева на спину кошки. Бронзовая рука обхватила шею хищника и рывком швырнула на землю. Разъяренный Нума стал кататься по траве, тщетно пытаясь вырваться из тисков гиганта. Взмахнув свободной рукой, человек вонзил в тело хищника нож, потом еще и еще. Раненый лев взревел от боли. В ответ раздалось свирепое рычание, от которого у Зейда в жилах застыла кровь, ибо бедуин понял, что оно исходит из горла человека-зверя.
Наконец Нума затих. Гигант поднялся с видом победителя, поставил ногу на труп поверженного льва и, воздев лицо к небу, издал жуткий победный клич обезьяны-самца.
Узнав своего спасителя, Зейд снова пришел в ужас. Человек-обезьяна повернулся к нему.
— Ты из лагеря Ибн Яда, — сказал Тарзан.
— Я всего лишь простой человек, — сказал Зейд, — и следовал за шейхом, но ничего плохого не совершал. Шейх джунглей не должен гневаться на Зейда из-за того, что он ходит по твоей земле. Пощади мою бедную жизнь, умоляю тебя, и аллах благословит тебя.
— Я вовсе не намерен покарать тебя, бедуин, — ответил Тарзан. — Это Ибн Яд виноват в том зле, что он творит на моей территории, больше никто. И далеко путь держишь?
— Далеко, да будет благословен аллах! Дотуда еще много дней пути.