— Вы мне льстите,— сказал Смит, поднимая свой крошечный револьвер и направляя его на мидиан.
— Уходите! -— закричала Иезавель. Он вас убьет!
Но атакующие только ускорили шаг.
Тогда Смит выстрелил. От резкого звука Мидиане остановились, удивленные, но ни один из них не упал. Вместо этого вожак швырнул свою дубинку быстро и точно, как раз в то время, когда Смит намеревался выстрелить снова. Он увернулся, но дубинка ударила его по руке, пистолет выпал на землю, а затем мидиане набросились на них.
Глава 15
ТАРЗАН ИДЕТ ПО СЛЕДУ
Тарзан совершил убийство. Жертвой был только маленький грызун, но его мясо временно утолило голод. До утра можно было не думать о еде. Когда Тарзан обнаружил след пропавшего американца, уже настала непроглядная ночь, и ему пришлось отложить поиск до рассвета. Первый след был очень слаб — едва видимый отпечаток следа ботинка, но для человека-обезьяны этого было достаточно. Склонившись над кустом рядом со следом, он уловил едва слышный запах белого человека, по которому он мог бы следовать даже в темноте, но это было очень утомительное занятие, в данном случае такое усилие не требовалось.
Поэтому Тарзан убил грызуна, закусил и, свернувшись калачиком в высокой траве, заснул. Дикие звери не могут спать с открытыми глазами, но часто кажется, будто они все видят и слышат во время сна. Они не реагируют на обычные ночные звуки, но даже самый маленький шорох, незнакомый или предвещающий опасность, может разбудить их мгновенно. Именно такой звук и разбудил Тарзана после полуночи.
Он поднял голову и прислушался, потом он опустил ее и приложил ухо к земле.
— Лошади и люди,— отметил он про себя и поднялся на ноги. Он выпрямился и напряг мышцы, его широкая грудь поднималась и опускалась в такт мощному дыханию, он внимательно прислушивался. Чувствительные ноздри, ищущие подкрепления свидетельству ушей, ловили послание, которое нес на легких крыльях Уша-ветер: острый запах Тонгани-бабуина, такой сильный, что почти заглушил другие запахи... Едва уловимый дух следа Сабор-львицы и сладкий, сильный аромат Тантора-слона. Один за другим человек-обезьяна читал эти невидимые послания, принесенные ему Ушой-ветром, но все это было не то. Его интересовали только те запахи, которые рассказывали о людях и лошадях.
Почему люди и лошади двигались ночью? Кто были эти люди? Тарзана интересовало это, ему нужно было знать, кто разгуливает по джунглям в такое неподходящее для верховых прогулок время. Животные хотят знать, что делают их враги. Тарзан лениво потянулся и пошел вниз по скату холма в том направлении, откуда двигались незнакомцы.
«Стрелок», спотыкаясь, брел в темноте. Никогда еще за двадцать лет свободной жизни он не испытывал такой физической усталости. Каждый шаг казался ему последним. Он так утомился, что даже не проклинал своих захватчиков, он просто не испытывал никаких чувств, а в голове «Стрелка» творился настоящий хаос.
Но даже самые длинные путешествия в конце концов завершаются. Кавалькада повернула в ворота деревни разбойника Доминика Капитьеро, и «Стрелок» был препровожден в хижину, где упал на твердый земляной пол, после того как веревки, стягивавшие его руки, были развязаны. Он спал, когда ему принесли еду, но пробудился, ибо голод и жажда мучили его. Кое-как наевшись и напившись, снова растянулся на полу и заснул. Уставший и недовольный бандит дремал на посту у входа в его хижину.
Тарзан пришел к скале над деревней. Бандиты сновали туда и сюда, выходили за ворота. Полная луна бросала свой разоблачающий свет на все происходящее, освещая людей и лошадей.
Человек-обезьяна узнал Капитьеро и Стабука, он заметил Огонно, главу отряда экспедиции молодого американца-геолога, и наконец увидел «Стрелка», связанного, спотыкающегося от боли и усталости.
Тарзан был заинтересован всем тем, что происходило в деревне. Он особенно отметил расположение хижины, в которую был заключен белый пленник. Понаблюдав за приготовлением пищи, Тарзан заметил огромное количество алкогольных напитков, которое Капитьеро и Стабук выпили в ожидании ужина.
Чем больше они пили, тем больше это радовало Тарзана. Почему, размышлял он, наблюдая за ними, разумные существа считают слово «зверь» синонимом оскорбления, а «человек» — почетным званием? Звери, которых Тарзан хорошо знал, придерживались противоположной точки зрения на эти два понятия. Животные не обладают большей частью человеческих пороков и недостатков, их разум слишком чист, чтобы постичь их.