Она была уверена, что сможет нанести смертельный или опасный для жизни удар своему преследователю. Мысль о самоубийстве вызывала в ее душе неодолимый протест. Леди Барбара повернулась: перочинный нож зажат в руке — настоящая тигрица, загнанная в западню.
Когда же она увидела Лафайета Смита, бегущего за ней, она вдруг ослабела и упала на землю, потом села, прислонившись спиной к стволу дерева. Лафайет Смит, тяжело дыша, подошел и сел рядом с ней. Никто из них не произнес ни слова.
Леди Барбара первой обрела дар речи.
— Я ведь сказала, что мы должны бежать в разные стороны,— напомнила она ему.
— Я не могу оставить вас одну,— ответил он.
— А как же Иезавель? Ведь ее-то вы оставили одну?
— Я не могу угнаться за вами обеими,— напомнил Смит девушке.— И я знаю, что Иезавель у себя дома. Для вас плен значит значительно больше, чем для нее.
Барбара Коллинз покачала головой.
— Плен значит то же самое для нас обеих! — сказала она.— Но из нас двоих я могла позаботиться о себе лучше, чем Иезавель. Она не понимает, в чем заключается для нее опасность.
— Тем не менее,— настаивал Смит.— Для вас это наиболее трагично. У вас есть родственники и друзья, те, кто думает и тревожится о вас. А у бедной маленькой Иезавель есть только одна подруга, это вы, и я — я могу считать себя ее другом, мне бы этого хотелось.
— Представляю себе, мы трое, такие совершенно непохожие, являемся самой тесной группой друзей в мире,— ответила леди Барбара со слабой улыбкой.
— Союз одиноких друзей,— предположил Смит.
— Возможно, нам сейчас следует провести заседание руководителей нашего клуба и решить, что мы будем делать дальше, чтобы защитить интересы пайщиков.
— Я вношу предложение двинуться отсюда,— сказал Смит.
— Поддерживаю ваше предложение,— и девушка поднялась на ноги.
— Вы ведь ужасно устали, не так ли? — спросил Смит.— Но я думаю, единственное, что нам сейчас над© сделать, так это убраться как можно дальше с земли Северных Мидиан. Наверняка они попытаются захватить нас снова, как только обнаружат наше исчезновение.
— Если только мы сможем найти место, где спрятаться до темноты,— сказала леди Барбара.— Потом возвратимся под покровом ночи к скалам и поищем Иезавель и то место, где Иезавель и я думали подняться наверх из кратера.
— Этот лес настолько редок, что тут невозможно найти никакого укрытия. Мы должны поискать другое убежище.
— Возможно, мы можем найти его около озера,— сказала леди Барбара.— Нужно отправиться туда как можно скорее.
Они прошли значительное расстояние в молчании, каждый был погружен в свои собственные мысли, отсутствие преследования немного подняло их настроение.
— Знаете,— вдруг сказал Смит.— Я не могу не думать, что мы все-таки благополучно выберемся из этого положения в конце концов.
— Но что это за кошмар! Невозможно себе представить, что это случилось со мной. Я не могу забыть Иова,— содрогнулась леди Барбара от ужасного воспоминания.
Впервые она упомянула о трагедии в южной деревне.
— Вы не должны позволять себе думать об этом,— сказал юноша.— Вы сделали то единственное, что требовалось в таких обстоятельствах. Если бы вы не убили этого старика, вас и Иезавель снова бы захватили в плен, а вы знаете, чем бы это для вас закончилось.
— Но я убила человека,— сказала леди Барбара.
В ее голосе послышалась нотка ужаса.
— Я тоже убил одного,— напомнил ей Лафайет Смит.— Но вовсе не сожалею об этом, хотя я тоже до этого никогда не убивал. Если бы я стрелял не так ужасно плохо, то убил бы сегодня еще одного, а может быть, и нескольких людей. Жаль, что я не смог этого сделать.
— Как странно устроен мир,— продолжал юноша после минутного молчания.— Я всегда считал себя хорошо образованным человеком, к тому же вполне приспособленным человеком ко всем превратностям жизни. И так оно и было, если бы я жил в спокойном окружении студенческого городка. Но когда я оказался вне его, то выяснилось, что я совершенно беспомощен. Я сожалел о тех юношах, которые тратили время на стрельбу по мишени и охоту. Мужчины, которые хвастались своей меткой стрельбой, вызывали у меня только презрение, а теперь за эти двадцать четыре часа я так переменил свои взгляды, что отдал бы все мое образование вместе с другими достоинствами за умение метко стрелять.