Вцепившийся мертвой хваткой в загривок своей жертвы саблезубый тигр постепенно, дюйм за дюймом, занял на спине тага удобное положение, чуть приподнялся и нанес передней лапой молниеносный удар сбоку по голове. Этот удар сокрушил толстенный череп тага, как гнилой орех. Могучая туша рухнула на землю, а победитель незамедлительно приступил к своей кровавой трапезе.
Во время схватки саблезубый тигр не замечал человека-обезьяну. Только позже, начав есть, он обратил внимание на беспомощно раскачивающееся в воздухе тело всего в нескольких ярдах от него. Тигр мгновенно замер на месте, нагнул голову, прижал уши, пасть его раскрылась, и из глотки вырвалось низкое угрожающее рычание. Не сводя глаз с Тарзана, злобно помахивая длинным гибким хвостом и не переставая рычать, он сошел с туши убитого тага и двинулся к человеку-обезьяне.
Глава III
Гигантские кошки
Приливы и отливы мировой войны оставили немало человеческого «мусора» на чужих берегах. Одним из таких «обломков» оказался Роберт Джонс, бывший рядовой строительного батальона. По воле судьбы ему пришлось сменить свой пост на колючую проволоку лагеря для военнопленных. Здесь его добродушный и веселый характер позволил ему обзавестись множеством друзей и определенных привилегий, не позволив одного — обрести свободу. Он словно потерялся в послевоенной неразберихе. Даже после расформирования лагеря ему некуда было податься. Но Роберт Джонс не привык унывать. За годы плена он хорошо выучил немецкий язык и приобрел массу влиятельных знакомых. Один из них нашел ему приличную работу, так что бывший рядовой из штата Алабама не имел оснований сетовать на судьбу. Поднявшись по служебной лестнице от слуги до шеф-повара в офицерском клубе, Роберт Джонс привлек в этом качестве внимание капитана Заппнера и получил персональное приглашение занять место кока на корабле «0-220».
Роберт Джонс зевнул, потянулся, перевернулся на другой бок, открыл глаза и вдруг рывком сел в своей узкой койке с возгласом изумления на устах. Он спрыгнул с постели и высунул голову из иллюминатора.
— Ну и влип же ты, черномазый! — укоризненно воскликнул он. — Это ж надо так проспать.
С минуту он непонимающе глазел на яркие лучи полуденного солнца, врывающиеся в иллюминатор, затем торопливо оделся и выбежал на палубу.
— Странно, — пробормотал он, — они что, тоже все проспали, что ли?
Взгляд его упал на настенные часы. Они показывали шесть. Он наклонил голову, прислушиваясь.
— Нет, не остановились, — снова пробормотал он себе под нос и открыл дверь, ведущую наружу. Высунувшись в нее, он опять внимательно посмотрел на солнце и тряхнул головой.
— Что-то здесь не так, — убежденно произнес он вслух. — Ну что, скажите на милость, должен я сейчас готовить: завтрак, обед или ужин?
В этот момент на палубе появился вышедший из своей каюты Джейсон Гридли.
— Доброе утро, Боб, — приветливо поздоровался он с растерянным коком. — Как у нас сегодня с завтра-ком?
— Вы сказали «завтрак», сэр? — осведомился Джонс.
— Ну да. Ничего особенного мне не надо — кофе,
тосты и пара яиц, так, на скорую руку.
— Так я и знал, что эти часы не врут! — воскликнул негр — Это его Величество солнце сошло с ума. Гридли рассмеялся.
— Пойду немного прогуляюсь перед завтраком, - сказал он. — Ты не видел, случайно, лорда Грейстока?
— Нет, сэр. Я не видел массу Тарзана с позавчерашнего ужина.
— Странно, — проговорил Гридли, — в каюте его тоже нет.
Минут пятнадцать молодой человек прогуливался близ корабля, потом вернулся, прошел в кают-компанию и застал там проснувшихся Заппнера и Дорфа.
— Доброе утро, господа, — вежливо поздоровался он.
— Не пойму только, это «доброе утро» или «добрый вечер»? — хмуро отозвался Заппнер.
— Мы здесь уже двенадцать часов, — сказал Дорф, — а время словно не сдвинулось с места. Последние четыре часа я нес вахту, и если бы не хронометр, вряд ли смог бы определить, сколько времени я провел на палубе — пятнадцать минут или неделю.
— Да, чувствуешь себя в каком-то нереальном ми-ре, — согласился Гридли.
— А где Грейсток? — спросил Заппнер. — Он обычно рано встает.
— Я только что говорил с Бобом, — сказал Джейсон, — он его не видел.
— Он покинул корабль в самом начале моей вахты, — вмешался Дорф, — я бы сказал, часа три назад. Он пересек равнину и вошел в лес.