— Я М'ва-лот! — объявил он во всеуслышание. — Со мной идут воины моего племени.
— Я Тар-гаш! — ответил вожак отряда охотников. — Со мной идут воины и охотники племени М'ва-лота.
На этом церемония приветствия закончилась. Все смешались, к самцам присоединились державшиеся в начале сзади самки и детеныши. Внезапно взгляд вождя упал на Тарзана.
— А это еще кто? — удивился он.
— Это гилок, который попался в одну из наших ловушек, — пояснил Тар-гаш.
— Так это из-за него ты заставил все племя тащиться сюда? — раздраженно проворчал М'ва-лот. — Надо было привести его к нам. Он же умеет ходить.
— Когда я передавал сообщение о мясе для племени, я не имел в виду этого гилока, — ответил Тар-гаш. — Недалеко отсюда лежит туша тага, убитого тарагом около ловушки, в которую попал этот гилок.
— Угх, — проворчал М'ва-лот. — В таком случае мы можем съесть гилока позже.
— Может быть устроим пляску, — предложил один из охотников. — Много снов прошло с тех пор, как мы последний раз веселились.
Все племя тронулось следом за Тар-гашем, показывающим дорогу к туше тага. Тарзан тоже пошел вместе со всеми. Он обратил внимание, что самки с детенышами начинали грозно рычать, если их малыши оказывались поблизости от него, да и самцы поглядывали на него с подозрением. В этом отношении саготы весьма сильно напоминали обезьян племени Керчака. Сходство показалось Тарзану настолько поразительным, что он, несмотря на свое положение пленника, почувствовал себя вдруг как дома.
Чуть впереди Тарзана важно шествовал М'ва-лот, а рядом с ним шел То-яд. Оба о чем-то вполголоса беседовали, то и дело кидая неприязненные взгляды в сторону Тар-гаша, шедшего во главе колонны. Разговор определенно касался его персоны и, судя по реакции вождя, не предвещал для Тар-гаша ничего хорошего. Тарзан видел, что М'ва-лот приходит во все большую ярость, а То-яд умело подзуживает его, причем намеренно. Это не укрылось от глаз всех остальных саготов, за исключением самого Тар-гаша, который шел впереди и ни о чем не подозревал. Было очевидно, что все ждали от вождя какого-то вполне определенного действия и предвкушали развлечение, но шторм разразился только тогда, когда саготы достигли тела мертвого тага. Без всякого предупреждения М'ва-лот взмахнул своей дубиной и бросился на Тар-гаша сзади с явным намерением вышибить ему мозги.
Жизнь научила человека-обезьяну не только действовать, но и думать быстро. Он знал, что среди всего племени саготов у него нет ни единого друга. Он знал также, что только Тар-гаш, хотя бы из врожденного упрямства и в пику То-яду, мог бы стать таким другом. А сейчас было похоже, что сам Тар-гаш срочно нуждается в друге, поскольку ни одна рука не поднялась остановить обезумевшего от ярости вождя и ни один голос не раздался, чтобы предупредить ни о чем не подозревающего охотника. И тогда Тарзан, побуждаемый, с одной стороны, собственными интересами, а с другой — врожденной антипатией к подлому убийству, взял дело в свои руки. Приняв решение, он начал действовать с такой быстротой, что никто не успел ему помешать.
— Криг-а, Тар-гаш! — воскликнул он и бросился вперед, на ходу отшвырнув в кусты То-яда одним взмахом могучей руки.
Услышав предупреждающее «криг-а», что на языке обезьян примерно означает «берегись», Тар-гаш развернулся и увидел прямо перед собой набегающего М'ва-лота с занесенной дубиной в руке. А еще он увидел совершенно невероятную вещь, заставившую его застыть в изумлении. Странный гилок, которого он сам вынул из ловушки, прыгнул на спину М'ва-лоту; гибкая бронзовая рука обвилась вокруг горла вождя мертвой хваткой, гилок наклонился, напряг могучие мускулы, сделал какое-то неуловимое движение и перебросил мощное волосатое тело через голову. М'ва-лот взлетел в воздух и тяжело шлепнулся на землю у ног своих пораженных соплеменников. А гилок бросился к Тар-гашу и занял боевую позицию рядом с ним.
Сразу несколько десятков саготов подняли свои дубины, угрожая двум непокорным.
— Будем драться, Тар-гаш? — спросил человек-обезьяна.
— Они убьют нас, — ответил сагот. — Не будь ты гилоком, мы могли бы ускользнуть по деревьям, но ты там не пройдешь, так что придется сражаться и умереть.
— Показывай дорогу, — прервал его Тарзан, — и ты убедишься, что я не отстану, куда бы ты меня не повел.
— Тогда за мной! — воскликнул Тар-гаш, швырнул свою дубину в лица набегающих воинов, повернулся и бросился бежать по тропе. Сделав несколько прыжков, он ухватился за нижний сук большого дерева и в мгновение ока очутился среди ветвей. Безволосый гилок, ни на шаг не отставая, повторял все его действия.