Когда корабль грациозно взмыл над городом, Заппнер, находившийся у рулей управления, не смог сдержать своих эмоций.
— Потрясающий аппарат! — воскликнул он в восторге. — Реагирует на легчайшее прикосновение к рычагам.
— Ничего удивительного, — отозвался Хайнс, — я был уверен, что проблем с управлением у нас не будет. По-моему, мы вполне могли бы обойтись вдвое меньшей командой.
— Вы опять за свое, лейтенант, — рассмеялся Тарзан. — Вам известно, что я настаивал на теперешней численности экипажа вовсе не из-за сомнений в летных качествах нашего корабля. Мы отправляемся в загадочный мир, и никто не знает, сколько времени нам предстоит там провести. Если мы доберемся до места назначения, нам, вероятно, придется сражаться. Все вы — добровольцы и были заранее предупреждены о возможном риске. Сейчас у нас может быть избыток людей, но где гарантия, что их будет достаточно для управления дирижаблем на обратном пути, если, конечно, мы вообще вернемся.
— Вы, безусловно, правы, — смущенно признал Хайнс, — но когда я чувствую, как легко подчиняется аппарат одному движению пальца, когда я вижу внизу мирные поля и луга, риск и возможная гибель кажутся далекими и не слишком реальными.
— Надеюсь, такими они и останутся, — сказал Тарзан, — и мы вернемся, не потеряв ни одного человека.
Но я всегда считал, что ко всему надо готовиться заранее. Вот почему я вместе с Гридли изучал навигацию
— Вот видишь, Хайнс, — засмеялся Заппнер, — ты оказывается, первый претендент в покойники.
— Ничего, — усмехнулся штурман, — пусть даже они оба сравняются со мной в моей профессии, я готов держать пари на обед в лучшем берлинском ресторане, что по возвращении, если, конечно, оно состоится, у нашего корабля по-прежнему будет тот же штурман.
Классический случай, когда один из спорщиков не проигрывает ни при каком варианте, — ехидно заметил Гридли.
— Вернемся лучше к насущным проблемам, — сказал Тарзан. — Капитан, я хотел бы попросить вас позволить моим вазири помогать инженерам и механикам Все они — очень сообразительные ребята и схватывают на лету. В случае какого-нибудь несчастья, люди, знакомые с двигателями и приборами управления, нам не помешают.
— Вы правы, — признал Заппнер, — я немедленно распоряжусь.
Огромный, сверкающий дирижабль величественно плыл на север в безоблачном небе. За кормой остался Равенсбург, а час спустя далеко внизу показалась узкая серая ленточка Дуная. Чем больше длился полет, тем восторженней в своих оценках становился капитан Заппнер.
— Я был уверен в успехе испытательного полета, — заявил он, — но даже мне не снилось, что в наших руках окажется такое чудо совершенства. Этот корабль знаменует начало новой эры в аэронавтике, и я убежден, что задолго до окончания четырехсотмильного перелета до Гамбурга ни у кого из вас не останется ни тени сомнения относительно абсолютной пригодности «0-220» для намеченной цели.
— До Гамбурга и обратно — таков маршрут испытательного полета, — задумчиво проговорил человек-обезьяна. — Но стоит ли нам возвращаться?
Все присутствующие обратили к нему удивленные взоры, не совсем понимая смысл его слов.
— То есть как? — спросил Гридли.
— Корабль полностью оснащен и заправлен, — пожал плечами Заппнер.
— Точно. На кой черт там терять восемьсот миль, возвращаясь во Фридрихсхафен? — поддержал его Хайнс.
— Я вижу, возражений нет, — подвел итог Тарзан. — В таком случае мы продолжаем полет на север.
Вот как случилось, что испытательный полет дирижабля «0-220» стал в действительности началом долгого и трудного путешествия в недра Земли, с соблюдением к тому же полной его секретности. Первоначальный план предполагал движение к Северному полюсу вдоль десятого меридиана к востоку от Гринвича, но его было решено слегка изменить, чтобы не привлекать к аппарату излишнего внимания. Обогнув Гамбург с запада, дирижабль оказался над просторами Северного моря и взял курс на север. Некоторое время спустя за кормой осталась западная оконечность Шпицбергена, а впереди открылись холодные заснеженные земли полярной пустыни.