Но товарищ Джамилов, под чутким руководством Левицкого, предусмотрели и такой вариант. Сегодня на большом экране был фильм «Неуловимые мстители». Если окажется мало, то ещё и «Новые приключения неуловимых».
Ахмеров, практически не глядя на экран, где наизусть знакомые герои, под одобрительные высказывания членов политбюро в миллионные разы совершают свои подвиги во славу революции, старался ухватить промелькнувшую в его не совсем трезвой голове, важную мысль. Что-то связанное с днём рождения и со Сталиным. Наконец, путём неимоверных усилий по внутренней концентрации, он понял. Вот оно – озарение. Финскую войну чуть не просрали, готовили наспех и на скорую руку, потому, что хотели преподнести победу к 21-му декабря 1939 года, ко дню рождения товарища Сталина. «Что там финны, какие-то чухонцы. За три недели успеем, к празднику. За то и награда будет ого-го какая». Дикая злость и даже типа брезгливого отвращения поднялось из глубин сознания к виновникам этого. А кто виновник? Полмиллиона народу положили или превратили в инвалидов. За что, за пузо своё ненасытное, за блестящие «цацки». Народные генералы. Видимо эти переживания отразились на лице Ахмерова, что даже Левицкий наклонился к уху и спросил: «Всё в порядке?».
- Да, всё нормально, только устал, видимо.
А в это время на экране герои рассказывали о своих подвигах Семёну Михайловичу Будённому. Михаил Иванович Калинин, показывая пальцем на экран, радуясь, что узнал, говорит:
- Глянь-ка, Свердлин как хорошо Будённого играет. А тебя, почему нет, Клим? Вы ведь всегда вместе были.
- Не знаю, Михаил Иванович. Артиста, видимо, не нашлось похожего. Не может же Свердлин играть и меня и Семёна Михайловича.
Дружный смех среди членов политбюро показал, что шутка дошла.
Фильм досмотрели, второй, пока, не понадобился. Снова пошли тосты за родину, за пролетариат и так далее. Время от времени почти все выходили перекурить на большую крытую веранду. Члены с удовольствием дегустировали сигареты «потомков», от которых отказались в прошлый раз. Во время последнего перекура Чкалов подошёл к Ахмерову и тихо сказал:
- После следующего тоста встанешь и скажешь, что у нас распорядок, нам надо возвращаться в кремль. Товарищ Сталин хочет остаться только с членами политбюро. Понятно?
- Так точно, товарищ комбриг. – Тихо, но внятно ответил подполковник.
Так оно и получилось. Только после этого пришлось ещё выпить «на посошок» и «стременную».
«Хорошо, ещё не «забугорную» со всеми 8- ю остальными», - подумал Левицкий. «Не забугорную, а заворотную», - подумал Ахмеров.
Глава 12. Начинаем работать на «свечном заводе».
Утром, после вечерних посиделок на даче Сталина, пока товарищ Чкалов не пришёл, занятый делами по своему личному плану, и никого из посетителей ни конструкторов, ни генштабистов не было, Ахмеров решил собрать совещание по уточнению планов на ближайшее время. В начале, выслушали отчёт Левицкого о том, как он съездил (слетал) в Ташкент и какое оборудование он привёз оттуда. Оказалось, что с приёмом гостей не было никакого затруднения. Больных артистов, военных и конструктора Поликарпова практически сразу взяли в свои мягкие, но крепкие руки медики. Всем им, включая Булгакова, обещали дать возможность работать, но не в ущерб лечению. О впечатлении, которое произвёл Ташкент на вновь прибывших жителей 1939 года, не имеет смысла писать вновь. Остальных разместили в маленьких пустующих гостиницах в тихом центре Ташкента. Эти двух-трёх этажные здания, достаточно интересной архитектуры с маленькими двориками внутри, сразу понравились гостям. К деятелям культуры СССР сразу начались визиты деятелей культуры Узбекистана. Левицкий понял, что его миссия окончена, и он благополучно передал заботу о них со своих плеч, на плечи мастеров искусства.
Почувствовал себя свободным, Левицкий поехал домой, где его ждали дочка и внучка. Как они его встречали и радовались подаркам Владимир Иванович рассказывать не стал.
Как и говорил Ахмеров, с заказом на оборудование для института тоже не было проблем. Всё, что заблаговременно было заказано онлайн, было привезено в посёлок Чингельды, на аэродром, аккуратно упаковано и подготовлено к отправке самолётом в Москву. Отдельно был упакован цемент и базальтовое волокно, в количестве достаточном для проведения экспериментов по получению сверхпрочного бетона. Рядом с тюками с ними была запакованная паллета с чем то, похожим на маленькую бетономешалку. Левицкий спросил на всякий случай, у экспедитора в аэропорту про сварочный аппарат. Экспедитор посмотрел на свои документы и утвердительно кивнул.
Передав Левицкому копии документов, работники аэродрома сказали, что очередной рейс будет только через два дня. Там запланировано, что весь самолёт будет отдан под загрузку только Владимиру Ивановичу. Таким образом, на работу с Акселем Ивановичем Бергом, которого он прихватил с собой в Ташкент по личному распоряжению Лаврентия Павловича оставалось два дня. Левицкий повёз Берга в ведущий ВУЗ Ташкента по теме Радио и Радиолокации – Электротехнический институт связи. После 1991 года он, конечно, назывался по другому, но Владимиру Ивановичу было не досуг вспоминать новые названия, да, никто этот институт по другому, и не называл.
В институте, с начала, всерьёз к обращению полковника не отнеслись, но удостоверение работника аппарата президента Республики Узбекистан, полученное Левицким сразу по прибытию в Ташкент, сделало своё дело и Аксель Берг почти мгновенно получил в своё распоряжение лучшую лабораторию института, возможность набрать в неё любого сотрудника любого предприятия Ташкента и республики. В результате небольшой помощи со стороны Левицкого, которая заключалась в разъяснении сотрудникам вновь организуемой лаборатории целей и задачи создания предприятия, работа стала потихоньку налаживаться. Тем более, в среде института нашлись энтузиасты, сразу понявшие важность создания рабочих образцов радиолокационных станций на технологиях 1939 года в СССР с включением доступных материалов, оборудования и приборов Ташкента 2016 года. Была организована система сбора и проверки электротехнического и радиотехнического вторсырья с целью получения из этого «радиохлама» пригодных радиодеталей. После того, как Левицкий доложил о состоянии дел в комиссию по подготовке к войне, там решили организовать централизованный сбор «радио и электро утиля» на платной основе, разборку выкупаемых у населения и предприятий остатков неиспользуемой аппаратуры и проверку с целью отделения годных для использования радио и электродеталей. Негодные радиодетали тоже пойдут на утилизацию, так как содержат ценные компоненты. Так в трудах и заботах пролетели два оставшихся дня. В последний день пребывания в Ташкенте, за Левицким заехал автомобиль и отвёз его на аэродром Чингельды. Самолёт, на котором Владимир Иванович летел в Москву, шёл по маршруту через Нукус. То есть прибывал в Москву только на следующий день. Вместе с ним летела только небольшая группка специалистов, как понял из их разговоров Левицкий – биохимиков и фармацевтов. «Будет у СССР свой пенициллин» - подумал Владимир Иванович.
А ещё Левицкий доложил, что вместе с ним летел интересный «субъект», гражданской наружности. Практически, ни с кем не общаясь, весь полёт просидел на своём кресле, а в аэропорту «Чингельды» его провожали важные люди, которых Владимир Иванович видел в штабе по подготовке к войне, когда получал удостоверение работника аппарата президента. И привезли его прямо до пункта посадки в «членовозе». Напрягши память и представив себе этого субъекта в форме начсостава РККА, Левицкий понял. Ба! Да, это же Мехлис. После поездки с Хрущёвым в Ашхабад, он вернулся в Ташкент и прошёл курс обследования и лечения своей застарелой болезни желудка. И теперь, помолодевший, посвежевший, пятидесятилетний, неузнаваемый в цивильной одежде ближайший соратник вождя народов, возвращался в Москву. Время от времени на лице Льва Захаровича пробегала тень улыбки. Видно, было что вспомнить о времени пребывания в Узбекистане.
Заканчивая свой доклад, Владимир Иванович предложил направить его, как назвал товарищ Сталин, на «свечной заводик». Ему хочется участвовать в установке оборудования и, он считает, что максимальную пользу он принесёт, помогая станкостроительным предприятиям наладить выпуск современных (по меркам конца 20-го века) станков. Ибо, производство средств производства всегда было в приоритете народного хозяйства СССР. Ахмеров, поблагодарив Левицкого и попросил его проследить организацию участка для проведения работ по сверхпрочному бетону. И если позволит время, заехать в НИИ «Железобетона», познакомиться с профессором Гвоздевым, Алексеем Алексеевичем и если не его самого, то кого-нибудь из его учеников привлечь к работе по сверхпрочному бетону. Ещё раз подчеркнул Фарид Алимжанович, что кроме того, что сверхпрочный бетон может заинтересовать НИИ ЖБ как строительный материал, но и то, что 3 мм бетона по стойкости равны 2 мм броневой стали. А по весу в 2,5 раза легче. Если работа будет успешной – будет чем укреплять «жестяные» танки Т-26 и БТ-5 не перегружая ходовую. Левицкий предложил Ахмерову посетить «свечные заводы».