Мариам (Тасе). Видала, как у нее глаза разгорелись? Как стервятник поживу почует.
Тася (бросается к туфлям, поднимает и протягивает Агавни). Вот, посмотрите. Новые почти. Берите, я недорого возьму.
Агавни (брезгливо вертит в руках туфли, отдает обратно). Это что, туфли? Срамота какая! Вот какие туфли носят порядочные женщины. (Приподнимает край платья и обнаруживает под ним ноги в огромных, грубых, почти мужских ботинках
Мариам. Нет, туфли не хочет. Фасон не ее, понимаешь.
Тася (бросается к шкафу, вынимает и передает Агавни нарядную шляпку). Посмотрите, правда ведь, прелесть? Очень вам пойдет.
Агавни (подняв руки в протестующем жесте). Уберите, уберите это от меня! Этого еще не хватало! В таких шляпках только распутницы ходят.
Мариам. Э, Тася, слушай, шляпку не надо, она шляпок вообще не носит.
Тася (расстроенно). Мариам, я не знаю, что ей надо?
Мариам. Агавни-джан, может, Вы сами скажете, что Вам угодно?
Агавни (выставив толстый указательный палец). Браслетку возьму.
Мариам. Ишь, ведьма! Браслетку хочет.
Тася (в испуге отдергивает руку, прячет за спину). Нет!
Мариам. Тася, ты что?! Пусть хоть браслетку купит, язва ее забери.
Тася. Нет, нет. Только не браслетку. Миша мне вовек не простит. Пусть берет, что хочет, а браслет – не могу. У нас столовое серебро есть. Очень хорошая работа…
Мариам. Тася, ты видишь, как ее разобрало? Она сквалыга сквалыгой, но ежели что захочет, хорошие деньги может дать. На лекарства хватит, на квартиру, на все. Смотри, а то уйдет.
Тася. Ну, пусть. А браслет все равно не получит. Он у нас счастливый. Как же я свое счастье продам?
Мариам. Ну, как знаешь. (Агавни.) Простите, Агавни-джан, к сожалению, браслетка не продается. Эта женщина предлагает вам вместо нее столовое серебро прекрасной работы.
Агавни (раздраженно всплескивает руками, поворачивается уходить). Ах, так?! Пойдем, Мариам. Вы посмотрите на эту голытьбу! Она еще и привередничает! (Мариам семенит за ней к выходу.
Тася (борется с собой, потом бросается за ними). Стойте! Возьмите кольцо. (Снимает и протягивает обручальное кольцо.
Агавни (поворачивается, берет кольцо, взвешивает на ладони, смотрит на свет). Золотое?
Мариам. Золотое, золотое.
Агавни (после долгого раздумья). Ну, уж так и быть. Только из сострадания к вашему положению.
Мариам. Берет.
Агавни (поворачивается к Тасе спиной, задирает юбки и достает из-за чулка мятые грязные бумажки, отсчитывает три купюры, потом, подумав, одну забирает обратно, остальные протягивает Тасе.) На.
Тася (берет купюры, с удивлением рассматривает их). Это все? Так мало?
Мариам. Агавни-джан, она говорит, кольцо очень ценное. Надо бы прибавить.
Агавни. Прибавить? Вот бесстыдница! Да она руки мне целовать должна, что я у нее это дрянное колечко взяла. Давай деньги! (Протягивает руку с кольцом и вторую, требуя деньги назад.
Тася (отшатываясь). Хорошо, хорошо, пусть забирает.
Мариам. Агавни-джан, она говорит, не надо больше денег, носите на здоровье.
Агавни, презрительно вздернув плечи уходит. Мариам семенит за ней. Тася медленно идет к кровати, кладет бумажки на тумбочку и садится на постель. Берет полотенце и терпеливо смачивает Мише лоб и щеки. Неожиданно больной приходит в себя.
Миша (тихо, едва слышно). Тася…
Тася (радостно вскрикивая). Миша! Миша, голубчик, родной мой! (Обнимает его, прижимаясь к нему всем телом.
Миша (морщась). Таська, прекрати, удушишь ведь. Сколько я провалялся?
Тася. Три недели почти. Миша, может, тебе суп сварить? Куриный? Хочешь?
Миша. Погоди ты с супом. После. Лучше скажи, что здесь теперь? Кто сейчас в городе?
Тася. В городе? Никого нет. Белые ушли, скоро, говорят, красные придут.
Миша (приподнимаясь). Как?! Ушли? Когда?!
Тася. Да вот как-ты свалился, так где-то дня через три и ушли…
Миша. Таська, что ты наделала… Надо было с ними убираться.
Тася. Миша, Бог с тобой! Ты же едва живой был. Доктор сказал, я тебя даже до Тифлиса не довезу.
Миша (презрительно). Доктор! Знаю я здешних докторов, все до одного – болваны. Как ты могла послушать его?!
Тася. Да как же, Миша? Это ведь из больницы доктор. Как же я его не послушаюсь?
Миша. Ну, вот и послушалась, поздравляю. Ты сама-то понимаешь, что натворила? Ты же нас погубила напрочь! Мало ли кто что сказал, а ты все равно должна была меня вывезти отсюда. Да что теперь говорить!