Александр Операй
Тасмин
Глава 1
1
Тасмин проснулась от холода.
Багровый свет Солнца, который проникает в хижину через многочисленные щели в стенах, пророчит несчастье.
Дурная примета.
Что-то случится.
Оно уже здесь. Отвратительное предчувствие смерти.
Деревья в Затонувшем лесу кричат о несчастной судьбе. Они знают страшную тайну. Грядет пустота. Жизнь обратится в ничто. На многие километры вокруг останется только песок.
Смерть прячется в хижине у болот. Она явилась сюда из-за гадкой девчонки. Тасмин приносит несчастье. По следам ее бродит забвенье.
Деревья зовут:
Ваал… Ваал… Ваал…
Мерзкий шепот. Такой близкий. Такой знакомый. Нечто бесцветное льется сквозь трещину между мирами. Здесь оно обретает форму.
В хижине царит полумрак. Неясные тени прячутся по углам. Силуэты людей, призраки из других измерений. Мертвецы, которые думают, что они все еще живы, что у них есть дела. Они проходят сквозь стены и исчезают среди деревьев в лесу. Незрячие, глухие.
Очаг угас еще в полночь.
Старое одеяло, сотканное из всякой всячины, едва-едва не дает околеть от мороза.
Тасмин глубоко вздохнула и попыталась снова уснуть. Она закрыла глаза и подумала, что теперь, в эту раннюю пору, ей обязательно приснится кошмар. Девора всегда проникает в её сны на рассвете. Воспоминания о безумной колдунье, голова которой лежит на полке у очага, всё еще причиняют боль.
— Встану, когда запоют первые птицы.
Тасмин отвернулась к стене, надеясь ничего не услышать в ближайшие несколько часов.
Но деревья шептались.
Скрипы. Стоны. Шаги. Крики и вопли.
Затонувший лес звал:
Ваал, Анат, Асират.
Ваал, Анат, Асират.
Ваал, Анат, Асират.
Однажды старые боги вернутся. Они накажут Тасмин. Убьют эту мерзость. Навсегда искоренят зло. Дрянной девчонке нет места в Затонувшем лесу. Корни пожрут ее жалкую плоть. Растерзают грудь и переломают все кости. Только сердце оставят нетронутым. Это жертва Ваалу.
Кто-то потряс девушку за плечо.
Она улыбнулась. Вокруг была тьма, но тот, кому предназначалась улыбка, видел все ясно, как днем.
Кот разинул пасть и положил на кровать рядом с Тасмин мышонка.
— Ты жестокий бездельник.
Исмат промолчал.
Он помялся лапами по одеялу и этим вроде как извинился. Его зеленые глаза выражали крайнее изумление, а потому открывались все шире и шире. Казалось, они вот-вот займут всю комнату.
Тасмин мотнула головой, и иллюзия рассеялась.
Девушка нахмурилась. Вид у кота был не очень. Засохшая грязь на лапах, пепел и сажа на морде, из ушей идет пар.
Исмат выгнул спину и прошелся по краю кровати. Он что-то пробурчал, но Тасмин не поняла. Язык волшебных существ оставался для нее загадкой, хотя Девора владела им в совершенстве.
Кот посмотрел на девушку, потом на мышонка.
— Какой же ты наглый.
Тасмин отбросила одеяло и села.
Она спала без одежды, а потому тут же почувствовала, как было холодно в старой лачуге. На секунду ей показалось, что нечто мертвое прикоснулось и потянуло из нее жизнь.
Тасмин согрела ладони дыханием.
Она посмотрела на свою грудь, живот и ноги. Кожа да кости. Никакой красоты. Теперь она лишь полумертвая ведьма, у которой остались черные волосы да глаза. Она сама будто кот Исмат — иллюзия, которая рассеялась, явив миру отвратительное и несуразное существо. Вот цена предательства. Таков конец всех убийц. Уродство.
Сегодня Тасмин исполнилось шестнадцать лет.
Старуха.
Никто ее не любит.
Она никому не нужна.
Деревья в Затонувшем лесу шепчут:
— Сдохни… сдохни… сдохни…
— Сука…
— Убийца… убийца…убийца…
Единственный подарок, который Тасмин получила на день рождения — мертвый грызун у изголовья кровати.
Она взяла мышонка в ладони. Зверек пах старой листвой и семечками подсолнуха.
В комнате стало еще холоднее. Одеяло разлезлось на части, ножки кровати треснули, камни вокруг очага рассыпались в песок, небольшой букет подснежников на столе усох, истлел и превратился в труху.
Мышонок в руках Тасмин дернулся и запищал.
Она погладила его по спине и опустила на пол.
Грызун злобно зыркнул на кота и, испугавшись собственной храбрости, бросился под кровать. Он добежал до очага и там скрылся в одной из бесчисленных щелей между стеной и полом.
Исмат покачал головой.
Было не понятно, что удивило его больше. Оживший мертвец или обвинение в убийстве.