Чужое дыхание.
Горячее и сухое. Словно хамсин.
Кто-то хрипит и бормочет.
Тасмин вскочила на ноги и включила в комнате свет.
Незнакомка лежит на кровати под стенкой. Она похожа на мертвую птицу. Маленький журавлик, который запутался в простыне. Ее глаза закрыты, но бегают под веками так быстро, будто ищут выход, чтобы выбраться из кошмара и наконец-то взглянуть на настоящий мир. Сухие, треснувшие губы девочки шепчут молитву.
Тасмин присела на край кровати и положила ладонь незнакомке на лоб.
Девочка горит.
Вся постель на ее стороне пропитана потом.
Вот из-за чего ты проснулась.
Кожа горячая и липкая. Волосы мокрые, спутаны так будто, кто-то специально крутил и вертел их полночи. Лицо бледное, исхудавшее.
Тасмин отбросила простыню и перевернула девочку на живот. Быстрыми движениями она расстегнула корсет ее платья и задрала вверх сорочку. Пятна крови уже высохли и теперь в тусклом свете казались черными разводами грязи. Широкий розовый рубец от зажившей раны тянулся по всему левому боку. Он дошел почти до бедра и совсем чуть-чуть свернул к животу.
Тасмин провела по шраму кончиками пальцев. Девочка вздрогнула и застонала.
Боли здесь нет. Только воспоминания. Их так просто не излечить.
Тасмин погладила незнакомку по голове и вдруг вспомнила о стрелах, которые вытащила еще в Затонувшем лесу. Она стянула с девочки сорочку и швырнула ее вместе с корсетом на пол. Это уже не отстирать. Только выбросить, а лучше сжечь. Зачем хранить воспоминания о смерти. Ничего хорошего в таких вещах нет. Они приковывают к себе человека и висят тяжким грузом. Куда ни пойди всюду боль.
— Нужно жить… — шепчет незнакомка в бреду.
Тасмин замирает.
Она впервые слышит ее голос. Низкий, совсем не похожий на детский. В нем присутствуют властные нотки. Так звучала Девора. Нет. Это все из-за внешнего сходства. Если бы не белый цвет волос, то их можно было бы назвать сестрами. Мать Тасмин и эту девчонку. Подбородок и скулы, линия рта, брови и голубые глаза, только нос у Деворы другой.
Свет в комнате мигает.
Неясные тени пробегают по стенам.
Порыв ветра швыряет песок в окно, и он сыплется будто шепот.
Гул океана становится ближе, чтобы тут же уйти вместе с волной.
Все стихает. Все становится прежним.
Тасмин осмотрела раны от стрел, но оказалось, что они затянулись еще в Затонувшем лесу. Она перевернула девочку на спину и взглянула с другой стороны.
Какая маленькая грудь. Разве такие бывают? Это просто соски. И ничего. Слишком розовые. Такие у всех девушек со светлыми волосами?
Мысль привела Тасмин в смущение. Кровь прильнула к щекам. На секунду стало тяжело и невыносимо дышать. И еще что-то билось под пальцами. Словно птица в клетке, в мечте о свободе.
Тасмин глянула вниз. Ее ладонь лежала на груди незнакомки.
Пальцы жгло. Сила шла сквозь время и пространство. Жизнь перетекала из одного тела в другое. Их судьбы сплетаются. Память и сознание. Чувства и разум.
Вся рука будто в огне.
Если ее не убрать немедленно, жар пойдет дальше и Тасмин вся обратится в пепел. Но она не спешит. Все слишком тяжелое. Пальцы, кисть и локоть. Весь этот мир. Планета. Галактика. Вселенная.
Какое-то время ничего не происходит. Только шум волн.
Тасмин поднимает глаза и встречается с океаном.
Незнакомка смотрит на нее из-под копны упавших на лоб волос. Белые и красные от крови локоны, сквозь которые призрачным светом горят голубые осколки.
— Пить, — шепчет девочка.
Шелест волны. Скрип песка.
Тасмин отдергивает руку и вскакивает с кровати. Она выбегает из комнаты прочь.
Дверь грохает так, что весь дом трясется в испуге. Стены крутанулись на месте, пол заскрипел. Сердце Тасмин едва-едва удержалось в груди.
На кухне вода из-под крана слишком горька. Вкус ржавчины и хлора. Пить эту дрянь можно только в самом безвыходном положении. Но Тасмин выкручивает напор на всю мощь. Она подставляет голову под струю холодной воды и чувствует облегчение.
Вода затекает в уши и шум океана остается где-то там за пределами слуха. В темноте ночи лишь его образ мелькает у Тасмин перед глазами. Два голубых осколка.
Она выключает воду и выкручивает волосы. Кухонное полотенце лежит в ящике под раковиной. Оно слишком маленькое, чтобы вытереть голову на сухо, но этого и не нужно. Прохлада приятна. Она дарит покой. Тасмин вновь может мыслить рационально.
Две баклажки с чистой водой стоят рядом с чайником на столе.
Сколько им лет?
В последний раз Тасмин была здесь, когда ей исполнилось четырнадцать. Почти годовщина. Девора купила ей торт и желтое платье. Опоздала на несколько дней. Могла бы просто сделать вид, что забыла. Но нет. Где-то в доме валяется открытка с днем рождения. Там внутри надпись: «ТЕБЕ кажется, что ты всего лишь ЧЕЛОВЕК, но для кого-то ты целый МИР». Буква М в последнем слове с дефектом. Она больше похожа на П.