Лариса придирчиво оглядела себя в зеркале прихожей. Эх, жаль, что сейчас не лето! У нее столько красивых вечерних платьев… А за окном — московская зима. И сегодня днем — минус семнадцать было, а к вечеру, значит, еще похолодает. Ну, и ладно, у нее шубка из песца есть, теплая и невесомая. Отец недавно из Канады привез.
Она еще раз глянула на отражение стройной фигурки в облегающих лосинах и кардигане из тончайшей шерсти — и осталась собою довольна.
Подправила завиток на уложенных феном и залакированных волосах. Еще раз обвела контурным карандашиком губы, придавая им большую припухлость. Удостоверилась, симметрична ли черная подводка в уголках глаз, похлопала глазами, чтобы ощутить, не слиплись ли ресницы. Сбрызнула полость рта освежающим дезодорантом. Взяла флакончик «Шанели», «Шанели № 5», стоявшей на тумбочке у зеркала в прихожей, смочила ароматической жидкостью мочки ушей и запястья с внутренней стороны.
Затем взяла невесомую песцовую шубку и подкладку у ворота тоже облагородила запахов духов. И напоследок, в красивые итальянские сапоги из темно-коричневой кожи брызнула дезодорантом из большого флакона, отдававшего цветом «металик».
— Ну, теперь всё, комар носа не подточит, — наконец, с облегчением вздохнула молодая женщина и начала надевать на себя верхнюю одежду.
— Хороша, — сказал отец, вышедший из своего кабинета.
— Просто неотразима, — решила поправить его дочь.
— Да я про шубу толкую канадскую, а ты про что? — сказал он, дотрагиваясь до меха на рукаве.
Лариса усмехнулась.
— А надухмянилась, а намазюкалась, — отец недовольно поморщился. — Ночевать придешь?
Дочь повела бровью, словно не слыша вопроса, и нахлобучила по самые глаза пышную шапку из песца в тон шубке.
— Ну, просто снегурочка московская, — пропела она самой себе комплимент и сделала отцу ручкой.
— Хоть и снегурочка, а всё равно — дура, — буркнул отец, — не для того ты наряжаешься…
— А наряжаюсь я, прежде всего, для себя, — парировала взрослая дочь, исчезая за дверью.
Родитель вздохнул и отправился к супруге отчитывать ее за не совсем правильное воспитание дочери. Так ему было просто легче пережить душевный дискомфорт, который он всегда испытывал, глядя на неустроенную до сих пор личную жизнь единственного чада. Да и, если честно признаться, хотелось уже внуков. Хотя бы одного.
Кто у нас в учителях?
Лариса вышла из подъезда и направилась к станции метро, ловя порою на себе восхищенные взгляды представителей мужеского пола. Журналистка невольно усмехнулась: «Мужики-мужики, любители маскарада. Как бабочки летят на свет, так и вы бросаетесь на всё яркое и блестящее».
А если еще подопьют… Она встречала таких на разных тусовках и презентациях. Там много расфуфыренного бабья. У мужиков глаза разбегаются, а от выпитого все красавицами кажутся. Причем, чем больше выпито, тем больше красавиц. А наутро… Когда наступает момент истины… Нет, сама она, конечно, никогда не была в такой ситуации, а вот разных историй из серии — «а поутру они проснулись», — наслушалась предостаточно.
Да разве могло с ней случиться что-то подобное с такими учителями? Точнее, с учительницей.
Как-то давно, (было ей тогда лет восемнадцать), решила она себе ушки проколоть. Не поехала она ни в какой-то там институт красоты или «Чародейку», что на Калининском проспекте. Просто лень было. А зашла в ближайшую к дому парикмахерскую, в которой был косметический салон. Там и познакомилась с Инной Петровной — косметологом. Тогда юная еще совсем, беспечно поинтересовалась: «А с какого возраста лучше начинать все эти процедурки и массажики?»
— Чем раньше — тем лучше. А не тогда, когда заметишь, что почему-то не нравится свое отражение в зеркале. — Косметолог улыбнулась. — Как ушки твои заживут, так и приходи.
Чем-то зацепила ее эта женщина. Потом поняла: с ней она могла спокойно вести разговоры на любые темы и получать ответы на вопросы, которые бы никогда не могла задать своей матери. К тому же, чисто по-женски, косметолог не могла не вызывать восхищения. На момент их знакомства женщине было шестьдесят лет, а выглядела она от силы на сорок. А это значило, что к ее советам действительно стоило прислушаться. И бегала Лариса так по-соседски в ближайший к дому косметический салон еще лет пять, пока Инна Петровна не уволилась по состоянию здоровья.
Как-то однажды, когда она очищала свое лицо от макияжа для принятия необходимых процедур, Инна Петровна сказала: