Я понимала, чем могла закончиться сегодняшняя ночь, особенно если учесть, какие жадные поцелуи он срывал с меня в последние дни. Мы почти все свободное время проводили вместе. У меня дома, в машине, на улице — нам было непринципиально, где видеться. Хотелось просто быть рядом, говорить взахлёб, словно боясь не успеть что-то рассказать, держаться за руки, обниматься.
И я знала, что он хотел большего. Чувствовала его возбуждение, когда он вжимал меня в себя. Видела горящий огнём взгляд. Но он не давил, словно боялся спугнуть меня.
А я готова была отдаться ему по одному щелчку, но при этом не хотела показаться легкодоступной. Сама сгорала от желания, но ждала.
— Красивое платье.
Я сморгнула мысли и вздрогнула, понимая, что я минут пять пялилась на своё отражение. Андрей плохо на меня влияет, ведь я стала такой рассеянной. Но с другой стороны, он давал мне намного больше, поэтому такой маленький минус я готова была принять.
Я повесила платье обратно на вешалку и убрала в шкаф, чтобы оно не помялось. Предстояло ещё уложить волосы и наложить макияж, прежде чем переодеваться.
Так как Женя имела больший опыт с косметикой, я позволила ей накрасить себя. Ради этого она принесла свою косметичку, ведь в моей почти ничего не было.
Когда со сборами было покончено, мы сходили покурить напоследок, понимая, что с родителями такая роскошь будет непозволительна.
— Мы с тобой как близняшки в фильме «Ловушка для родителей», — усмехнулась Женя, выдыхая облачко дыма в морозный воздух.
— Только наши родители сошлись гораздо раньше, чем мы встретились. Да и мы не близняшки, — я пожала плечами, мысленно сравнивая нас. Она рыжая, я — блондинка. У неё волосы вьются, у меня — прямые. У неё зеленые глаза, у меня — карие, почти чёрные. И таких сравнений было множество, поэтому «близняшками» нас точно не назовёшь.
— Может быть, но это так странно найти сестру в семнадцать лет.
— Мы не сестры, — улыбнулась я, на что она картинно закатила глаза.
— Это дело времени, сестренка.
На улице сегодня стоял настоящий дубак, и я пожалела, что не надела штаны поверх капроновых колготок. Я завидовала Жене, которая была тепло одета, в отличии от меня.
Благо дом Одинцовых находился рядом, и мы с Женей по-быстрому добежали, прежде чем я себе что-либо отморозила.
— А вот и девочки! — дверь нам открыл мой отец, за которым юлил радостный Пашка.
— Зеня, Ася! — задорно выкрикивал он наши имена, которые, в силу своего возраста, не мог нормально проговаривать.
Женя подхватила брата на руки и понесла на кухню, где возилась со столом ее мама.
— Здравствуйте, — улыбнулась я, доставая из пакета контейнеры с салатами. — С наступающим!
— Спасибо, Тасенька, — она изловчилась быстро обнять меня, на что я никак не успела отреагировать. — Вы вовремя, скоро будем за стол садиться. Женя, иди переоденься! И не таскай Павла, он тяжёлый!
Женя посадила брата на один из стульев и ушла из кухни, состроив матери физиономию, пока та не видела. Я вымыла руки и начала помогать Вере Ивановне с сервировкой.
И как назло папа куда-то запропастился. Мне было неловко находится с ней наедине, не считая Павлуши, конечно. Но она, казалось, этого не замечала и продолжала суетиться около стола.
— Спасибо за салаты, ты мне очень помогла, — она мягко улыбнулась мне, словно боялась сказать мне что-то лишнее. Видимо, папа все же ей сказал, что я не горела желанием отмечать вместе Новый год.
— Мне не тяжело, я люблю готовить, — ответила я приветливо, ощущая укол совести. Возможно, мне и в самом деле стоит быть помягче с ней.
— Это хорошо. Жене этому бы не помешало научиться у тебя.
— Я не думаю, что из этого что-то выйдет, — усмехнулась я, вспоминая, как она чуть не отрезала себе палец, пока нарезала картошку. Пришлось отобрать у неё нож, пока праздник не начался в травмпункте.
— Даже и не знаю, как она будет жить отдельно в следующем году. Я имею в виду поступление и учебу, — пояснила она, увидев мой удивленный взгляд.
— Да, Женя говорила, что хочет поступить на журфак, — вспомнила я.
— Она вернётся в родной город, у неё там даже квартира своя будет. Мы ее сдавали на протяжении пяти лет, и предупредили жильцов, что им придётся подыскать новое жильё к лету.
— Это здорово, — я чувствовала себя, как на минном поле, почему-то боясь сказать что-то не так, словно это разрушит наше хрупкое перемирие.
— Боюсь, что она сляжет в больницу с отравлением в первую же неделю.
— Обо мне говорите? — на кухню зашла Женя в красивом розовом платье, и я тут же стала вспоминать, когда я видела ее последний раз хотя бы в юбке.
— Я бы очень хотела, чтобы вы, девочки, поехали учиться вместе и жили в одной квартире, — выдала Вера Ивановна, на что мы с Женей переглянулись. Мы даже никогда не обсуждали такую перспективу, и видимо, нам будет о чем поговорить. — Так я, хотя бы, буду уверена, что ты, Женя, не умрешь с голоду. И не отравишься.
— И пальцы не отрежешь, — добавила я, на что её мама одобрительно кивнула.
— Спелись, блин, — буркнула Женя себе под нос и нахмурилась. Но ситуацию разрядил отец, который, как оказалось, ходил в магазин за шампанским.
Закончив с сервировкой, мы сели за стол. На часах уже почти десять вечера, и мое сердце сжалось, когда мои мысли снова вернулись к Андрею.
Мы с ним договорились, что я просижу здесь до половины первого, а потом попрошусь домой, под предлогом того, что хочется спать. Я очень надеялась, что с этим не возникнет проблем.
К одиннадцати часам родители повели спать Павлушу, который вдоволь наигрался подаренными игрушками, и теперь сидел клевал носом за столом, прижимаясь к отцовской руке.
А Женя решила повторить уже ранее проделанный трюк.
— Опять? — протянула я, наблюдая за тем, как Женя наливает в бокалы шампанское. — Твоя маман…
— Моя маман сейчас ничего не заподозрит. Смотри! — она подняла бутылку, в которой ещё осталось чуть меньше половины шампанского. — Не ссы, Таська, прорвёмся! Кстати, как тебе идея на счёт учебы? Я как-то и не думала об этом раньше, но ведь и в самом деле можно жить вместе. Даже если мы будем учиться в разных университетах.
— Я… можно, — я неопределенно пожала плечами, думая совершенно о другом.
Почему-то раньше не приходила эта мысль в мою голову, но… я ведь и правда уеду учиться, а Андрей…
Он живет здесь, работает. Насколько я помню, ему по договору нужно проработать ещё один учебный год. Год, который я буду жить в другом городе.
Черт.
Родители вернулись за стол, и вновь пошёл непринужденный разговор, в котором я не участвовала, согнувшись под тяжестью своих мыслей.
Я считала минуты, чтобы уйти домой. Хотелось сейчас же обсудить это все с Андреем, но время, как назло, тянулось очень медленно.
И вот, наконец, полночь. Президент толкает речь, которая из года в год не меняется, пробили куранты двенадцать раз. Мы загадали желание и выпили шампанское. Что загадала я? Это очевидно!
Я безумно хотела быть с Андреем, поэтому не поскупилась потратить единственное желание на то, чтобы быть вместе с ним. Пройти все трудности, но устоять. Глупо полагаться на какое-то желание, но я так искренне этого хотела, что готова была поверить во все что угодно.
Через двадцать минут, как я и планировала, я начала собираться домой, демонстративно зевая.
— Может здесь останешься? — в сотый раз предложил отец, наблюдая за тем, как я одеваюсь.
— Поспишь со мной, — поддержала Женя, жалобно поглядывая на меня. Я понимала, что ей сейчас будет скучно, но, к ее сожалению, ничего не могла изменить.
— Нет, я домой, — отрезала я, пресекая любые попытки уговорить меня остаться.
— Я к тебе завтра днём приду, — шепнула Женя, обнимая меня на прощание. — Постарайся, чтобы к трём твой гость уже ушёл.
Я замерла, наблюдая за тем, с каким азартом блеснули ее глаза. Черт, она знает.
Конечно, она знает! Эта девушка чует подвох за километр. Видимо, я где-то была не осторожна.