Она улыбнулась и кивнула.
Уже отойдя на приличное расстояние, я услышала, как она окликнула меня:
— Мы тут часто гуляем, — замялась она. — На случай, если захочешь ещё поболтать.
Было слышно, что она нервничала, словно боясь отказа или насмешки. Но моя широкая улыбка послужила ей лучшим ответом.
— Конечно! — кивнула я, но тут же лукаво усмехнулась. — Просто так и скажи, что младший брат не лучшая компания для прогулок.
— О, ты меня раскусила, — рассмеялась она. — Твоё общество немного лучше, чем прогулки с двухлеткой!
Я покачала головой, усмехнулась и пошла к своему дому. На душе было так легко и радостно, словно это невинное предложение периодически пересекаться на детской площадке, было рукой дружбы.
Если бы я только знала тогда, что с этой чудной девчонкой нас свяжет нечто большее.
========== Глава 4. ==========
После происшествия в парке, я начала приглядываться к одноклассникам, ведь память на лица у меня была отвратительная. В ходе запоминания новых лиц был обнаружен и Влад Романов, и тот парень, который прописал мне незабываемый хедшот.
Оказалось, что тот случай стал переломным не только для меня, но и для Романова. Если раньше он меня не замечал (либо я не замечала, как он замечал), то сейчас я частенько ловила на себе его внимательный взгляд.
Что не укрылось от моей соседки.
— Тась, а что такое произошло, что этот павлин с тебя глаз не сводит? — прошипела она, кивая головой в его сторону, даже не заботясь о том, что он все это прекрасно видел.
— Тише ты, — шикнула я, заливаясь краской. — Не знаю я, поди да спроси.
Женя усмехнулась и встала, чтобы направиться к нему, но я резко потянула ее обратно, и она с силой плюхнулась на стул.
— Эй, ты же сама сказала, — возмутилась она, потирая ушибленное бедро.
— Я же не всерьёз, дурочка! — я шумно выдохнула и бросила быстрый взгляд в сторону Романова, но тот уже отвернулся. — Ладно, если тебе так интересно, я скажу. Ничего такого тут нет, просто его дружок, вон он сидит с ним, попал мне мячом в голову. И Влад подошёл потом за него извиниться. Ну, и мяч забрать.
— Серега-то? — фыркнула она. — Футболист хренов! Тоже уже словила его подачу на физре!
— Тоже в голову попал? — удивилась я.
— Не-а! По заднице, зараза, проехал! А потом ещё сказал, что на штанах осталась грязь, и начал стряхивать ее. Ты представляешь? Но я его быстренько на место поставила, нечего на чужие задницы свои мерзкие ручки нацеливать!
Представив ситуацию, я не выдержала и рассмеялась. Зная характер Жени, я не сомневалась, что парень больше не посмеет даже посмотреть в ту сторону.
— Слушай, а где была я в этот момент? Такое бы я точно не забыла!
— Да откуда я знаю? — она пожала плечами и тряхнула гривой рыжих кудрей. — Блин, ты не знаешь, надолго затянется этот классный час?
— Я знаю не больше твоего. Надеюсь, что недолго. Мне ещё на работу к четырём.
— Черт, да где же Андрюха там пропадает, — простонала она, постукивая длинными ноготками по парте.
Андрюха, он же Андрей Викторович, опаздывал уже минут на пятнадцать, что ставило еженедельный классный час под большой вопрос.
— Классный час будет, — надрывалась Вика Морошкина, пытаясь перекричать гомон возмущённых одноклассников. — Андрей Викторович лично меня попросил проследить за тем, чтобы все явились.
— Морошкина, — крикнул Серега-вышибала. — Ты немного проебалась с этим. Андрюхи же здесь нет!
— Андрюха здесь, — хмурый и злой классный руководитель влетел в класс, под торжествующий взгляд старосты. — Задержали на внеплановом совещании, простите за ожидание.
Он сел за свой стол, раскладывая принесённые бумаги по ровным стопкам. Суворов тщательно следил за порядком на рабочем месте.
— Итак, дорогие мои, — начал он, отрываясь от бумаг. — Вы уже, наверно, догадались о теме сегодняшнего классного часа?
Ответом ему была звенящая тишина, поэтому он глубоко вздохнул и продолжил.
— Через неделю у нас День учителя, и от каждого класса нужно что-нибудь минут на пять. Танец там, песня, стихи собственного сочинения. Хоть что-нибудь. Сегодня мы уже должны были представить свой номер для школьного актива, но это уже мой косяк. Забылся малехо, потерялся в числах.
— Андрей Викторович, Горохова на больничном, сплясать не сможет, — отчитывалась Вика. — Поэтов среди нас нет, а петь и подавно не наше. Бедная Мария Юрьевна на уроках музыки!
— Так, Морошкина, не наводи депресняк, — классный руководитель шумно выдохнул и устало потёр переносицу. — И так завуч в петлю гонит. Вот что ты устроил на физике, а, Вершинин?
Серега пожал плечами, мол ничего не знаю. Оно само.
— Математичка не умеет вести физику, я не специально послал ее… на математику! — послал он ее вовсе не туда, бедная Любовь Васильевна верещала от злости на весь третий этаж, обещая Сереге экскурсию по всем кругам Данте.
— Вот куда ты ее послал, а? — хмурый и уставший информатик с разочарованием смотрел на него.
— Ну, так это… туда! — замялся он.
— Куда?
— В пешее эротическое, — вставил свои пять копеек Романов, расслабленно ухмыляясь одним уголком рта. — Только вот Любовь Васильевна в свои сто двадцать лет плохо знакома с понятием эротики.
— Пацаны, хорош, — пожурил их Суворов, сморщив лицо, услышав в одном предложении сварливую старую математичку и эротику. — И так проблем, как у дурня фантиков, так ещё и с этим надо разбираться теперь. Я уже вызвал твоих родителей в школу, Вершинин, поэтому готовься к разносу от маман.
— Ну, Андрей Викторович, подстава подстав! — Серега сник, предвкушая очередной вынос мозга. — Можно без этого всего?
— Любовь Васильевна настояла, хочет пообщаться с ними, — классный руководитель встал, закатывая рукава рубашки в клетку. — Итак, возвращаемся к нашим баранам!
— К учителям? — фыркнула Женя.
— Именно, Одинцова, нужно сегодня уже внести в сценарий наш номер. Есть добровольцы?
Класс недовольно загудел, поглядывая друг на друга недовольными и подозрительными взглядами. За этим было очень смешно наблюдать, и я даже ехидно улыбнулась.
— Михайловская неплохо так поёт, — снизошло озарение на Морошкину, которую я готова была сейчас прожечь взглядом. — Она на музыке позади меня сидит, так я слышала как она и высокие тянет, и в ритм попадает.
— Тася? — Суворов с надеждой посмотрел на меня. — Пожалуйста, скажи, что так оно и есть, — взмолился он.
— Медведь на оба уха наступил, — я отрицательно закачала головой, чувствуя, как запылали щеки, — И я это, кхе-кхе, кашляю!
— А ну-ка, «Катюшу» спой! — он подошёл впритык к нашей парте, а я сильнее вжалась в стул, перекрещивая руки на груди.
— Не умею. И слов не знаю, — упиралась я под его щенячьим взглядом.
— Это как?
— У меня другой музыкальный вкус, не знаю я Катюшу!
— Тась, дуру не гони, — воскликнула Вика, но была тут же одернута Суворовым. — А что я сказала?
— Морошкина, сама петь пойдёшь сейчас! — рявкнул он, и я невольно дернулась от его резкости.
— Я могу, но вам не понравится, — ехидно улыбнулась она. Ещё бы она пела! С ее то писклявым голосом, фи!
— Спасибо, не стоит!
Он повернулся обратно в мою сторону и умоляюще посмотрел. Да что там говорить, на меня в жизни ещё не возлагалось столько надежд!
— Ладно, — сдалась я, ловя удивленный взгляд Андрея Викторовича — он уже не надеялся на положительный ответ. — Только не эту вашу Катюшу.
— Хоть Рамштайн, хоть Джастина Бибера, хоть Ленинград! — просиял он. — Только на школьную тематику!
Я сморщилась, понимая, во что я вляпалась. Отступать уже поздно. Но всегда можно притвориться больной, да ведь?
— Тогда на этом сегодня закончим, все можете идти, — учитель вернулся за свой стол, записывая что-то в тетрадь. — Тась, минутку ещё удели мне, окей?
— Окей, — выдохнула я, встречая сочувственный взгляд Жени.