Ректор Казанской духовной академии, один из активных практиков и теоретиков антимусульманской обработки населения П. Знаменский, которого никак невозможно отнести к сочувствующим положению татар, писал, что «от русских они (татары - А.К.) живут особняком» и тут же отмечал причины этой отчужденности: «конечно, в этом много виноваты сами русские, вследствие своего крайне отрицательного отношения к ним, от которого не спасает их даже обращение в христианство, «татарская лопатка», «собака» - самые частые клички из уст русского человека, которые можно услышать постоянно». Далее он подчеркивает, что «такие отношения сформировались у русских только к татарам, к другим инородцам русский относится довольно снисходительно, допуская насчет их только добродушные шутки и прибаутки». Знаменский подметил и некоторые причины такого отношения русских к татарам: «Причин этой антипатии можно найти в истории всех их взаимоотношений; много их и теперь, и едва ли не главная причина в самой крепости татарской народности. Татарин искренно гордится и своим происхождением, и образованием, и моральными качествами, и религией… Своим упорством против всех усилий миссионеров и властей татары навлекли на себя даже настоящее гонение, о бедствиях которых хранятся у них озлобленные предания даже доселе. Епископ Лука Канашевич насильно брал их детей в свои школы, ломал их мечети… разобрал остатки уважающихся татарами булгарских сооружений. Правительство со своей стороны, назначая для крещеных татар разные льготы, против ислама (надо читать - против татар-мусульман - А.К.) принимало разные репрессивные меры, запрещало строить новые мечети, ломало некоторые старые, отягощало упорных мусульман увеличением сборов и повинностями и переселением на другие места» (в Сибирь - А.К.) (П. Знаменский. Казанские татары. Казань, 1910, с. 36). Эти строки, написанные одним из идеологов миссионерства, несмотря
на умалчивание и сглаживание многих путей и форм преследования татарского народа, его культуры, дают возможность представить в некоторой степени масштабы и методы гонений на татар лишь за то, что они были «татарами», «мусульманами». Антитатарская политика царизма, православной церкви, шовинистической историографии «превратилась в национальное издевательство над татарами» (С.X. Алишев. Татары Среднего Поволжья в пугачевском восстании. Казань, 1973, с. 49).
Для самих казенных патриотов не было тайной, что татары не имеют ничего общего с монгольскими завоевателями, о чем пишет тот же Знаменский: «Сами татары называют себя булгарами (булгарлы), ставя таким образом в самую непосредственную связь с этой… народностью» (П. Знаменский. Указ, раб., с. 4).
В основе рассмотрения казенными историографами Волжской Булгарии отдельно от истории Казанского ханства, как не связанных, населенных различными народами государств, лежит как бы практический расчет, своего рода доктрина, правда, шитая белыми нитками: ведь если татары являются прямыми наследниками общепризнанной высокой культуры булгар, тогда их трудно было бы назвать погаными, варварами, отсталым народом, и в таком свете представить в глазах других народов. Путем изображения булгар и татар, в угоду политике царизма, совершенно различными народами была создана концепция, согласно которой татары не есть потомки булгар, а значит, и культура Волжской Булгарии не имеет никакого отношения к татарам. И на этой основе была сделана попытка считать эту культуру наследием другого народа, принявшего православие.
Под влиянием антитатарской пропаганды в русской литературе, начиная с XVI, особенно с XVIII века, появляется и антитатарский «патриотический фольклор», «народные истоки» которого затем будут воспеваться и пропагандироваться официозными историками и литераторами.
Вся эта пропаганда, естественно, оказала немалое влияние на формирование сознания народных масс, последствия которого не изжиты полностью и сейчас, нет-нет да дают себя знать как в жизни, так и в произведениях отдельных писателей и в работах некоторых историков. Ограничимся лишь одним примером, хотя они не единичны. В вышедшей двумя массовыми изданиями в издательстве «Наука» работе доктора исторических наук В. Каргалова «На степной границе» (1973) первые строки начинаются словами: «Героическая борьба русского народа и других народов нашей страны с монголо-татарскими завоевателями и наследниками их недоброй славы - агрессивными татарскими ханствами - продолжалась несколько столетий… Взятие Казани в 1552 г., покончившее с разбойничьим гнездом на Волге - Казанским ханством…» (Указ, раб., с. 3). выделенные нами строки достаточно ясно говорят о силе живучести старой традиции, несостоятельных теорий и взглядов, истоки и причины возникновения которых рассмотрены выше. Мы могли бы сослаться и на другие работы этого автора (Монголо-татарское нашествие на Русь. XIII век. М., 1966; Народ-богатырь.М., 1971 и др.), в которых также отождествляются татары с монгольскими завоевателями. Автор современных татар считает прямыми потомками этих завоевателей и родину булгар называет разбойничьим гнездом, перещеголяв этим даже дореволюционных официозных историков. О том, насколько подобный взгляд искажает историческую правду, мы постарались показать выше. Здесь же было бы уместным напомнить слова Ф. Энгельса: «Прежде всего необходимо сохранить истинно интернациональный дух, исключающий возникновение какого бы то ни было патриотического шовинизма» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е, т. 18, с. 500). Чтобы восстановить объективный взгляд на историческую действительность, как того требует научная истина и человеческий долг, обратимся к трудам российских историков. Хотя экскурсы в далекую историю отношений государств и народов иногда малоприятны. Они иногда вытекают как необходимость, но лишь для доказательства научной истины.