— Знала бы мама об этом… — сорвалось с губ у всех разом.
— Деньги все израсходовал, То? — спросила Тати.
— Как по-твоему, Тати, то, что я привез на велосипеде, на чьи деньги куплено? — ответил Тато.
Тато, шинкуй овощи, начал свой рассказ. По пути на базар он встретился с одной иностранкой, кажется, туристкой. Она заблудилась. Тато, призвав на помощь английский язык, пытался объяснить ей дорогу, но она не поняла. Пришлось проводить ее до гостиницы.
На бумаге возник карандашный рисунок, а вскоре Тати взялась за краски.
— Как ее звали, То? — спросила с любопытством Тати.
Тато почесал в затылке:
— Не знаю, я забыл. Она назвала имя, но, знаете, я был занят своими мыслями. Мне было не до ее болтовни.
— Почему? — удивился Чипто.
— Вот почему. Прежде, чем произнести хотя бы одно-два слова по-английски, я должен был как следует пошевелить мозгами.
— Только «да» и «нет», наверное, ты не задумываясь произносил, То?
— К счастью, побольше. У меня было много вопросов. Хотел спросить о том о сем, но из моей головы вылетели все слова, которые мы учили в школе.
— Расскажи-ка, как тебе удалось получить марки, — попросил Чипто.
— Вот как было дело, — начал Тато, пряча улыбку. — Я проводил ее до гостиницы, а она меня пригласила на чашку чая.
— И ты пошел со всеми покупками?
— Да нет же, я ведь сказал, что встретился с ней по пути на базар. И вот, мне предложили выбрать напиток. — Тато прервал на мгновение рассказ: смех душил его. — И каким же я был дураком! Не знал, что как называется. Смех вспомнить. Только tea, coffee and milk[23]. И ничего больше.
— Значит, ты попросил только чай, — догадалась Тати.
— Вот об этом-то я и жалею. Она переспросила, в самом ли деле я хочу пить чай. И, хотя перед моим глазами были в большом количестве более вкусные вещи, я ответил: «Oh yes, I like it»[24].
Все засмеялись. И громче всех Чипто.
— Я еще не кончил рассказ, — продолжал Тато. — И вот принесла она стакан чая, а сама пьет крем-соду со льдом. Она пила этот дивный напиток, а у меня текли слюнки. Я по-настоящему хотел пить и одним глотком проглотил чай. В то же время мой взор был прикован к альбому, который лежал передо мной на столе. Мне было ясно, что в альбоме — марки. В конце концов я не выдержал и попросил разрешения посмотреть их. Марки оказались превосходными. И среди них я увидел много таких, которых у меня не было. У меня чесались руки: появилось искушение стащить. Но, по счастью, хозяйка догадалась мне кое-что подарить.
Вдруг Чипто завопил:
— Стойте, подгорел рис!
— О, это не ново, если у Тати будет рис с твердой коркой, — съязвил брат.
— Ты не поверишь, То, — сказал Чипто, — кастрюля уже более двух часов стоит на керосинке! — И он рассказал Тато о том, как Тати забыла зажечь огонь.
— Ах, вот почему ты не ругала меня за опоздание! Ясно — мы оба виноваты.
— Кто сказал, что я виновата? Чуть зазевалась — это правда! Смотри! — победоносно воскликнула Тати. — Разве не на «десять» сварен мой рис? Совершенно нет никакой корки.
— На «десять с плюсом», — спокойно сказал Чипто. — Готовь-ка побыстрее твой хаче. Если ты будешь варить такими темпами, всякий аппетит пройдет.
Тати решила перейти в наступление:
— А вы сами? Когда начнете?
— Вы действительно любите задавать вопросы? Уже сколько раз я говорил, что обойдусь без вашей помощи. По крайней мере уже одно-то блюдо вы наверняка увидите на столе.
— Откуда оно возьмется? — недоверчиво спросила Тати.
— Потерпи немного. Не такой уж я плохой повар, как ты думаешь. Эй, То, почему ты так робко шинкуешь овощи?
Чипто выхватил нож из рук Тато:
Крессс, кресс…
— Вот смотри, готово.
И они начали оживленно обсуждать, как лучше приготовить печел, сколько нужно приправы. На эту горячую дискуссию Тати не обращала внимания. Она была занята своими мыслями. Она не знала точно, какая приправа нужна для хаче, но ей очень хотелось показать, что и она умеет готовить.
Краешком глаза Чипто посмотрел на Тати:
— Э, девушка, не стесняйтесь заглянуть в поваренную книгу, если забыли, какие нужны приправы. А то ваш хаче превратится в га́до-га́до[25].
Через минуту Чипто принес поваренную книгу.
— Вот, готова? Так слушай! — сказал Чипто. И, усевшись на подоконнике, начал читать. — Смотри, Ти, не клади слишком много красного перцу.