Я зажигаю сигарету, затягиваюсь и вдыхаю наконец дым, о котором так мечтал еще в машине. Затем медленно сполз вниз по стене и уселся на землю, чтобы сделать то, что буду обязан делать ближайшие двенадцать месяцев: ждать и терпеливо принимать все тяготы моего существования.
– Елена! Принеси, пожалуйста, торты, – восклицает мать.
Я подскочил от неожиданности, зажал сигарету в кулаке, едва только заслышав шум на кухне, и лишь пепел мог выдать меня, но и его я быстро отряхнул.
Я не издал ни единого звука, однако голова девчонки просунулась в дверной проем, и та с удивлением уставилась на меня. Холодный взгляд Елены пересекся с моим… Секунда прошла в тишине, но прежде чем исчезнуть, она бросает:
– Все там ждут тебя, сирота.
Подумать только, какая любезность…
Если бы Солис здесь не было, я бы ей… Не знаю, правда, что бы я с ней сделал, но на деле я просто стоял как идиот.
Впрочем, ей просто повезло! Никаких глупостей в присутствии Солис!
Я встаю и давлю окурок ладонью, затем беру сумку и захожу внутрь. Девчонки там уже не было, но в прихожей я снова столкнулся с ней нос к носу. Она остановилась прямо передо мной.
Она тоже очень маленькая, едва доходит мне до плеча. Ну или, может быть, это просто я слишком высокий!
В этот раз уже она подпрыгнула от неожиданности, а я смог рассмотреть ее лицо без той противной гримаски.
Не знаю почему, но девчонки всегда боятся, когда я смотрю им в глаза.
Она не моргает, но быстро отводит взгляд, избегая моего. А затем старается побыстрее исчезнуть из кухни.
Я не в том состоянии, чтобы нормально соображать, но думаю, что в обычной ситуации она рано или поздно оказалась бы в моей постели, или я в ее. А здесь этого точно никогда не произойдет.
Я двигаюсь вперед, набрав побольше воздуха в легкие. Ладно тебе, это всего лишь одна неприятная ситуация, бывает, но потом я буду избегать их 24 часа в сутки. Солис просила меня не доставлять им проблем, но она ничего не говорила о том, что нужно сидеть дома днем и ночью.
Итак, это я и сделаю: не принесу им никаких проблем. И лучший способ это сделать – как можно меньше находиться здесь.
Когда я захожу в комнату, из которой доносились голоса, в большую гостиную, все вдруг замолкают и смотрят на меня. Этого было более чем достаточно, чтобы я замер в шаге от двери со стойким желанием развернуться и уйти. Внезапная тишина повисла там, где несколько секунд назад царило веселье. Воздух резко наэлектризовался, и это ни от кого не ускользнуло.
Солис попыталась спасти ситуацию и широко улыбнулась.
– А, Тиг! Проходи, садись, – она похлопала по соседнему стулу.
Я проигнорировал Солис и ее взгляд, которые умоляли меня не делать глупостей, однако не мог не заметить, как она жестом показывала мне, что нужно снять бейсболку.
Ситуация становится слишком душной для меня, не знаю даже, как мне до сих пор удается держаться, хотя ничего особенного она и не просит.
В общем, как только я решил усадить свою задницу подальше от Солис, девчонка вскочила из-за стола, вместе со своими приборами. Она еще посомневалась минуту, бросив на меня колючий взгляд, но в конечном итоге все равно предпочла сесть прямо на пол, лишь бы не рядом со мной. Она снова надела длинную кофту, чтобы спрятать свою сочную попку. Зачем она это делает? Это из-за меня она чувствует себя не в своей тарелке? Интересно.
Как только львица уселась за низким столиком, снова повисла тишина. Они смотрели на меня, будто я граната, готовая взорваться в любую минуту.
И именно сейчас я почувствовал, что долго сдерживать свою сущность я не смогу и она уже вот-вот вырвется наружу.
На меня не смотрела только Елена. Уставилась в одну точку, наклонив голову. Ее длинные темные волосы наполовину закрывали лицо, и я видел только кончик ее носа, тонкого и прямого. Почему она так прячется?
Думал, что это я тут самый странный, в радиусе нескольких километров, но, похоже, у меня есть конкуренты.
– Елена, отрежь кусочек торта Тигану, – обращается к ней мать. – Натали, вам положить еще? – добавляет она.
Солис с радостью соглашается. Никогда не видел ее такой напыщенной.
Я не обращал никакого внимания на улыбки и знаки внимания, которые были адресованы мне и краем глаза изо всех сил пытался рассмотреть Елену.
Она положила торт всем и лишь в последнюю очередь, не глядя, шмякнула кусок прямо перед моим носом. Я начал было ее рассматривать, но случайно подняв голову, встретил взгляд Солис, который, казалось, говорил: «Ешь, кретин». Я поднял брови и взял тарелку на кончики пальцев. У нее даже дыхание перехватило, но она смогла проигнорировать мой выпад и принялась увлеченно обсуждать погоду с матерью. Мальчишка молча уставился на меня, а его сестра слушала болтовню Солис.