Бесси: Да пусть ее верит в свои бредни. Блажен, кто верует.
Флора: У него была роза на груди. Ну, татуировка, в общем. И Эстелла так в него втюрилась, что пошла на Бурбонстрит и себе сделала такую же точно. (Серафина стоит в дверях. Флора поворачивается к ней со злобой) Вот именно, наколку, точь-в-точь, как у макаронника.
Серафина (тихо): Ложь… (Кажется, что это слово как бы придает ей силы.)
Бесси (беспокойно): Флора, идем, ну, идем же!
Серафина (громовым голосом): Ложь…Ложь! (Хлопает дверью с такой яростью, что трясутся стены)
Бесси (в ужасе): Идем отсюда, Флора!
Флора: Да пусть хоть треснет от крика, мне-то что.
Серафима хватает метлу.
Бесси: Чего это она?
Флора: А мне наплевать!
Бесси: Боюсь я этих итальяшек!
Флора: А я ни капельки.
Бесси: Смотри, сейчас стукнет.
Флора: Пусть попробует.
Но обе кривляки уже отступают к двери. Серафина внезапно набрасывается на них с метлой, Она ударяет Флору по спине. Бесси вылетает из дому, но Флора загнана в угол. Стол грохается на пол, Бесси во дворе зовет полицию: «Убивают! Убивают!» Школьный оркестр грянул «Звездные полосы». Флора, увертываясь от ударов, вырывается из угла и выскакивает из дома. Она тоже начинает звать на помощь. Серафина бежит за ней. Она со свистом рассекает прозрачный полуденный воздух палкой от метлы. Флора и Бесси с криком убегают.
Флора (оглядываясь): Я ее все равно засажу. Полиция! Полиция!.. Я тебя за решетку упеку!
Серафина: Меня засадить! Меня! Ах ты, дрянь вонючая, чертовка: Лгунья. Все лжешь! (Вбегает в дом и, тяжело дыша, опирается на рабочий стол. Затем снова бросается к двери, захлопывает ее и задвигает засов: бежит к окнам, захлопывает ставни, занавешивает окна. В доме теперь темно, лишь горит красная лампада перед статуэткой Мадонны, да тонкие лучи света проникают через ставень. Говорит безумно) Меня… меня засадить! Дрянь, сука… лгунья! (Беспомощно ходит по комнате, не зная, куда деть свое большое обмякшее тело. Всхлипывая, повторяет как заклинание слово «лгунья», монотонно и беспомощно. Ей важно, просто необходимо поверить, что вся эта история — злобная выдумка. Но произнесенные слова уже укоренились в мозгу, и она бормочет их, бросаясь из угла в угол) Эстелла! (Слышен школьный оркестр) Оркестр уже играет. Опоздаю. На бал. Ах! (Оборачивается к Мадонне.) Эстелла? Эстелла Хогенгартен? «Рубашку для моего любимого, он дик и необуздан, как цыган». Ох, ох, Мадонна, розовый шелк. (Направляется в столовую, затем отступает в ужасе) Нет, нет, нет, нет! Не помню! Ничего не помню! Там было другое имя! Не помню, какое. (Музыка играет громче) Школа! Выпуск! Опоздала. Все равно опоздала! О, Мадонна! Подай мне знак! (Задирает голову к статуэтке, с испугом прислушивается) Что? О, Мадонна, дай знак!
Сцена погружается в темноту
Через два часа. Интерьер дома в полном мраке. Светится лишь огонек лампады. При закрытых ставнях настолько темно, что неясно, есть ли кто в комнате. Видим лишь голубое в звездах одеяние Мадонны, освещенное мерцающим фитильком в стеклянной лампадке рубинового цвета. Несколько секунд спустя слышен голос Серафины, слабый, еле слышный, как у человека, лежащего при смерти.
Серафина (тихо): О, Мадонна, дай мне знак…
Снаружи слышен смех, веселые голоса: во дворе появляются Роза и Джек В руках у них цветы и подарки, он кричит остальным, тем, кто в машине: «Куда поедем?»
Голос девушки: В Даймонкин, на лодках.
Голос юноши: Приходи к пирсу через полчаса.
Роза: Заезжайте за нами. (Вбегает по ступенькам) Заперто, мама ушла. Ключ в кормушке для птиц.
Джек открывает дверь. В гостиной становится светлее.
Джек: Темно.
Роза: Ну да, мама ушла!
Джек: Откуда ты знаешь?
Роза: Дверь заперта, ставни закрыты. Положи розы.
Джек: Куда?
Роза: Куда хочешь! Иди сюда. (Он робко приближается.) Хочешь, научу тебя одному итальянскому слову?
Джек: Какому?
Роза: Вот этому, этому, этому… (Осыпает его поцелуями, пока он не отодвигается) Представляешь — еще неделю назад я не знала, что есть на свете мальчики. А ты знал, что есть на свете девочки?
Джек: Ну… знал, что есть такие.
Роза (обнимает его): Ты мне сказал на танцах… помнишь: «Милая, не прижимайся так!»