Я застываю посреди зала.
— А вот и наша новенькая, — бросает старуха, наливая себе стакан.
— Привет, привет.
Никаких представлений. Только более или менее дружелюбные приветствия. Более или менее пристальные взгляды.
— Ну, ты не стой там столбом. Невероятно… И где вы ее откопали?
Одна из девушек спустилась с табурета и отошла от стойки. У нее кошачьи глаза, зеленые, как изумруды. Я никогда не видела у тайцев таких глаз. Электрические глаза. Волосы спускаются вдоль шеи и падают на грудь. Они отчетливо выделяются на красном платье, облегающем безупречную фигуру. Губы цвета крови изогнуты. Улыбка полна иронии, но при этом так напоминает открытую рану, что меня бросает в дрожь. Я ощущаю исходящую от девушки… угрозу.
— Да я тебя уже видела, — говорит она, подходя ко мне.
Я отступаю. Я предчувствую опасность, поднимающуюся из глубин памяти.
Докмай. Я — Докмай.
— Ну если она с самого начала станет изображать оскорбленную девственницу, дело плохо, — бросает кошка, выпячивая грудь.
Среди девушек, облокотившихся на стойку, поднимается смех. У кого-то он пронзительный, у кого-то отрывистый, но у всех — издевательский. Я ищу глазами свою союзницу. Единственную. Нет. Но она исчезла.
— Ты мамочку потеряла? — спрашивает кошачий голос.
Хохот раздается снова.
— Кстати, мамуля тебе понадобилась бы, чтобы помочь немного. Она-то, наверное, хорошо ремесло знает, правда?
— Ньям[17] прекрати немедленно! — грохочет голос, низкий, как раскат грома.
Сначала мне кажется, что это Нет с распростертыми объятиями летит на помощь, готовясь обрушиться на мою обидчицу. Но окрик, бьющий точно в цель, не похож на пронзительный фальцет Нет. Он падает тяжело, опыт сделал его хриплым и скрежещущим. Такой тон исключает возможность пререканий. Сутенерша. Это сутенерша.
— Не обращай внимания. Ньям любит проверять новеньких на прочность.
Нет поднялась. Она наконец решила вмешаться.
Она рассказывает мне о Ньям. У нее больше всех клиентов. Она сражает поклонников наповал. Ее сердце и тело уже очень давно разлучены друг с другом.
— Избегай ее, — советует Нет. — Не приближайся к ней.
— Ах, так? Вот кто твоя покровительница. Что ж, меня это, кстати, не удивляет.
Все умолкают. В баре устанавливается тяжкая тишина. Я почти слышу, как потрескивает неоновая вывеска.
— Пойдем, Докмай, подготовим боксы.
Нет. Моя подруга-бунтарка. Которая всегда говорит то, что думает. Которая всегда защищается, когда на нее нападают. Которая ничего не боится… Она покорно опускает голову. Ее голос остается бесстрастным. Почти спокойным. Я смотрю, как она уходит к занавеске, словно волна, убегающая к горизонту. Ее мирный тон удивил меня, но в глубине души я ей за него благодарна.
— Сегодня ты учишься, — бросает сутенерша, не глядя на меня.
Я сижу в конце стойки, подальше от других девушек, особенно от Ньям и ее язвительных речей. Нет устроилась с левой стороны от меня, ее тело служит мне щитом.
— Ты слышишь, Докмай? Поможешь мне обслуживать клиентов. Из бара сможешь наблюдать, как работают другие девушки. Начнешь завтра.
Я чувствую, что все на меня смотрят, и прислоняюсь к стойке, чтобы унять дрожь.
— Но это не значит, что сегодня ты будешь отдыхать, — холодно продолжает старуха. — Давай шевели булками, иди ко мне. Мы открываемся через десять минут.
Я вскакиваю. И забываю об одной детали. Я на каблуках. Я едва не вытягиваюсь во весь рост на полу и цепляюсь за Нет. Хохот. Боль в сердце.
— Да осторожно ты, черт!
Моя подруга. Моя союзница раздражается и тихо меня отчитывает. Я чувствую, что от неуклюжего движения мой новый образ рассыпается. Уверенность в себе тает. Я недостаточно сильна. Я недостаточно смела. Я выпрямляюсь, выскребая со дна души остатки гордости.
— За баром пить нельзя. Если только клиент не угостит тебя коктейлем. Тогда не наливать в стакан спиртного. А уж тебе особенно. Ты и так еле на каблуках стоишь, так что…
Смешки профессионалок, с которых я должна брать пример. Вечер будет тянуться долго.
— Здесь у нас виски. Там — водка…
Сутенерша перечисляет странные, незнакомые, непроизносимые названия. Херес, ром, текила, джет двадцать семь, кюрассо. Она говорит о коктейлях, о смесях. Она показывает, как добиться гармонии цвета напитков, как смягчить горло, чтобы ублажить тело. Старуха уверенно манипулирует бутылками, которые пускаются в пляс под ее руками. Мне кажется, что я попала в логово колдуньи.