Теперь я разминаю свое тело. Быстрыми движениями. Жалко, что у меня нет щетки. Чтобы уж наверняка открыть все поры. Я бы и голову помассировала, и волосы расчесала, я прогнала бы застрявший в мозгу образ татуированного человека. Я работаю пальцами и даже ногтями, я намыливаюсь и споласкиваюсь до тех пор, пока кожа не начинает зудеть. Только через час я выхожу из ванной за полотенцем. Я надеваю потертые джинсы и майку, это мой обычный наряд. Только за последние два года, с тех пор как Нет меня приютила, одежда стала чистой. Раз в неделю мы сами стираем белье стиральным порошком, который пахнет деревней. Пахнет влажными травами северных земель и чуть-чуть лимонной мятой.
Мне приятно прикосновение постиранной одежды к чистому телу. Оно напоминает о том, что я изменила жизнь, изменила свою личность. Новая кожа, новая женщина.
Вернувшись в комнату, я вижу, что дождь затихает. Он идет тихо, без шума, без грохота. Он уже не опасен для тех, кто, как я, хочет побродить по улицам. Я подхожу к шкафу Нет, чтобы взять зонтик. Каждый раз, как я его открываю, запах перечной мяты ласкает ноздри, и я любуюсь открывшимся зрелищем. Платья, юбки, брюки, блузки. Сияющие цвета. Гардероб, соответствующий ее имиджу. Можно подумать, что она ограбила целый отдел «Токио МБК»[22]. Мне нравится трогать ткани одну за другой, сравнивать их на ощупь. Представлять, как я, Докмай, надеваю платье с блестками.
Мечты о величии.
Мой любимый ритуал.
Я беру зонт, хватаю сумочку и выхожу из квартиры. На лестнице жарко и влажно. Словно идущий снаружи дождь стекает по фасаду зданий и лишает коридоры кислорода. На улице дышится легче. Машины несут муссон по главной артерии города.
Она затоплена.
Люди бегут, боясь промокнуть.
Я всегда любила дни, когда небо изливалось влагой. Особенно если затем оно быстро прояснялось, как сейчас.
Я не спеша иду к ресторанчику в маленьком крытом переулке. Вот где раздолье, наверное, крысам и тараканам. Здесь подают великолепный том кха кхай с ароматным рисом с гор Мае Саленг. Заведение принадлежит Чанг Кхонг. Она приехала в столицу, спасаясь от нищеты, как и многие. Но в отличие от многих, не оказалась в борделе, а открыла свой ресторанчик в Патпонге.
Нет хорошо ее знает. Она часто ходит сюда после бурных ночей. Блюда меню, наверное, напоминают ей о детстве.
Войдя, я ищу глазами свою подругу. Ее нет. Я должна была бы догадаться. Перед тем как прийти сюда, она заскочила бы домой. Но я все равно надеялась увидеть ее лукавое личико и длинные ноги, аккуратно спрятанные под столиком.
— Ты без Нет? — спрашивает меня маленькая хозяйка. Она подходит, держа в руках блокнот для заказов.
— Сегодня без нее, — с сожалением отвечаю я.
— Я тебе подам суп, как обычно?
Я киваю и смотрю, как она уходит на импровизированную кухню, расположенную чуть дальше в крытом проходе. Ресторанчик практически пуст. Одинокий мужчина с полузакрытыми глазами, словно засыпая, склонился над тарелкой, да молодая молчаливая парочка обменивается полными любви взглядами. Испытаю ли я тоже это всепоглощающее чувство, которое заставляет человека забыть о целом мире и делает его непобедимым? Нет говорит, что любви не существует. Что она бывает только у фарангов да в сказках, которые рассказывают детям, чтобы они не боялись взрослеть. Я думаю, что она, наверное, права.
— Вот, я сама его сварила, — говорит мне хозяйка, улыбаясь.
— Спасибо.
Она обильно приправила суп специями. Это сразу видно по цвету кушанья. Оно розовое, а по поверхности его плывут красные пятна. Мне не терпится почувствовать пожар в пищеводе. Ощутить жжение на губах, прикоснувшихся к ложке. Получить подтверждение тому, что я жива.
— Вот так встреча.
Я поднимаю глаза. Нарисованный алый рот, зеленые глаза, подведенные черной тушью веки, удивительно тонкий для тайки нос, кошачий взгляд, напоминающий переливами Чао Прайю[23].
Ньям:
— Можно сесть с тобой?
Нет, я хочу остаться наедине с супом, я хочу воображать, что стою на краю вулкана, но лава не затронет меня. Я хочу, чтобы место напротив оставалось свободным, на тот случай, если придет Нет.
— Садись.
Я опускаю глаза в миску с супом, надеясь, что видение рассеется.
— Тебя ведь могут увидеть, знаешь? — говорит Ньям желчно.
— В смысле?
— Ну ты можешь кого-нибудь встретить. Потенциального клиента, например. И ты надеешься его заинтересовать подобным нарядом?