Не сгибаться под тяжестью оскорблений. Гордо поднять голову. Покачивать бедрами. Следить за осанкой.
Вдали я вижу еще не включенную вывеску «Розовой леди». Еще несколько шагов, и мы у цели. Еще несколько минут, и Ньям найдет себе другую жертву для издевательств. Еще несколько секунд, и я окажусь под защитой тени сутенерши или Нет. Ньям опять что-то говорит мне. Гадость, несомненно. Я так сосредоточена на деревянной двери бара, на маленькой шаткой хижине, что не слышу слов Ньям.
Докмай, я — Докмай.
Я пришла, а моей подруги еще нет. Сутенерша, думавшая, что мы появимся вместе, спрашивает, где ее носят черти. Инквизиторша с желтыми глазами. Ньям, наверное, смеется за моей спиной, радуясь опозданию соперницы. Моя голова, до этого момента гордо поднятая и побеждавшая силу притяжения земли, опускается в бессильном признании.
— Я не знаю… Я думала, она уже здесь.
Старуха приходит в ярость. Я догадываюсь, что кровь кипит в ее венах, по биению жилки на правом виске. Похожей на внезапно проснувшуюся змею.
— Да не стой ты столбом! Работа не ждет. Иди в бар и поставь бутылки охлаждаться.
Я подчиняюсь. Я чувствую груз на совести. Беру бутылки пива из ящика под стойкой и думаю, что все произошло по моей вине. Если бы я сдержала свой страх, прогнала кошмары, не обратила внимания на рычание тигра, Нет не ушла бы взбешенной. Наша дружба не пострадала бы. Ньям подавилась бы своим ядом, а старуха бы нам обеим ободряюще подмигивала.
Я виновата во всем.
— А! Нет! Где ты шлялась, черт тебя дери! Ты знаешь правила. Здесь не детский сад. Опаздывать нельзя, — ворчит сутенерша.
Я застываю, держась за ручку холодильника, который обвевает мне шею прохладой.
Нет все в том же желтом платье, но лицо ее искусно накрашено, а гладко зачесанные волосы говорят о том, что она заскочила домой после моего ухода. Неужели она ждала, пока я уйду, чтобы подняться в квартиру?
— Извините меня. Это больше не повторится, — отвечает она, слегка склоняя голову.
— Надеюсь. В наказание ты сегодня открываешь.
Моя подруга кивает, признавая вину. Войдя, она ни разу не посмотрела на меня, даже не искала меня взглядом. Если бы она только повернула ко мне голову, она увидела бы, как мне плохо, как я страдаю.
Моя звезда.
Моя путеводная звезда.
Только бы ты не погасла для меня навсегда.
— Э, Докмай! Холодильник, между прочим, здесь стоит не для того, чтобы ты его в качестве кондиционера использовала!
Опять она! Ньям не оставляет меня в покое. С тех пор, как мы пришли, она только и ищет, к чему бы придраться. Спокойно сидит у бара, ничего не делает и наблюдает за новенькой, за соперницей, которой она ни за что не хочет позволить превратиться в профессионалку.
— Да, прошу прощения, — говорю я и так сильно хлопаю дверцей холодильника, что он начинает дрожать.
— Эй! Поосторожней с оборудованием! — кричит сутенерша.
Я складываю ладони перед носом и кланяюсь. Бормочу извинения и снова начинаю доставать бутылки из ящика. Мне опять хочется плакать, исчезнуть, убежать. Все одновременно. Надо сосредоточиться на бутылках с пивом. Нужно их взять, открыть холодильник (аккуратно!), поставить их внутрь, закрыть дверцу (осторожно!).
Не думать ни о чем.
— У тебя все нормально?
Я собираюсь ответить, но она продолжает:
— Выглядишь ты, во всяком случае, великолепно. Я тебе говорила, что ты и сама сумеешь накраситься.
Нет улыбается мне. Не так, как тогда, делано, через силу. А нормальной, даже довольной улыбкой. Она дружески подмигивает, кажется, она немного гордится мной.
— Спасибо.
— Мне пора открывать. Скоро увидимся, ладно? — бросает она, отходя. — Да, кстати… Удачи на сегодняшний вечер.
Удачи — мне?
Но все равно приятно, что она желает мне удачи. Вдруг, благодаря ей, невезение впервые забудет обо мне.
— Нет, скоро семь часов! — кричит сутенерша, вставая рядом со мной за стойку.
Старуха подходит к электрической кассе за моей спиной, ее длинные пальцы с ярко-красным маникюром мелькают над клавишами. Световые панно, украшающие стены, немедленно заливают помещение яркими огнями. Вывеска, прикрепленная над входом, загорается и отбрасывает безумные тени на пол.
— Я иду.
С этими словами Нет толкает две большие деревянные створки и впускает в бар свежий, влажный ветер, который, смешиваясь с дуновением вентилятора, летит по залу.
Все лица улыбаются, все тела изгибаются, все голоса повышаются, завлекая клиентов в пещеру «Розовой леди».
— Докмай, хватит за баром прятаться. Сегодня пойдешь обслуживать клиентов в зале, поняла? — говорит сутенерша, выталкивая меня из-за стойки.