Внезапный громкий звонок в дверь прекращает мои попытки найти решение. Может быть, это она вернулась? Что она забыла на этот раз? Серьги? Конечно, в ее коллекции не хватает еще двух шкатулок. Я быстро оглядываю комнату, чтобы убедиться, что она ничего, якобы случайно, не оставила перед тем, как уйти «пораньше».
Я спокойно спускаюсь с лестницы, готовя речь.
— Здравствуйте. Пхон, правильно?
Глубокий синий взгляд, белокурые волосы, приглаженные и более темные, чем вчера. Протянутая рука. Передо мной стоит фаранг, его прекрасные губы сияют улыбкой.
— Да… Здравствуйте, сударь.
Я настолько удивлен его появлением, что моя ладонь медленно поднимается для рукопожатия.
И только коснувшись его кожи, коснувшись своей серой кожей его… белой… я спохватываюсь.
— Извините… Простите.
Моя голова склоняется, я отдергиваю правую руку, прижимаю ее к левой и приветствую его так, как полагается. Мягкий, уже знакомый жар заливает мне щеки. Такой жар охватил меня, когда обессиленный алкоголем брат оказался в моих объятиях.
— Это я прошу прощения. Я недавно приехал и еще не знаю ваших обычаев. Я не хотел ставить вас в неловкое положение, — говорит он и тоже отвечает мне неуклюжим ваи.
Впервые белый человек с почтением склоняется передо мной. В основном они довольствуются вежливым кивком головы. Его странное усердие удивляет меня, я подавляю желание улыбнуться.
— Я хочу попросить вас об одной услуге, — говорит он и объясняет, в чем состоит дело.
Я немного говорю по-английски, но моих знаний не хватает. Я догадываюсь, что он хочет переставить что-то в бывшем доме Даниэлей и просит меня помочь.
— Подождите минутку, пожалуйста, — отвечаю я, закрывая перед ним дверь.
Я пытаюсь разогнать туман, застлавший мне глаза сразу же после того, как я увидел его на пороге. Я пытаюсь размышлять. Быстро. Имею ли я право покидать место работы? Порой я делаю это после обеда, отправляясь на рынок. Но не в столь ранний час. И не для того, чтобы пойти к кому-то в гости. Но на кого я буду похож, если откажу ему? Решившись, я открываю дверь и выпаливаю:
— Я иду с вами.
— Спасибо, — отвечает он, явно удивленный моим поведением.
Я хватаю ключи, которые всегда оставляю у входа, и запираю дом. Меня окутывает легкий запах лимона. Мне почти хочется закрыть глаза, чтобы пропитаться им насквозь. Когда мы подходим к нижней ступеньке маленькой лестницы, ведущей к Даниэлям, во мне просыпается любопытство. Я всегда видел этот дом только снаружи, всегда пытался по окнам догадаться о расположении комнат. Интересно, этот дом такой же большой внутри, как я воображал?
Поднявшись к двери, я с изумлением понимаю, что фаранг не запер ее на ключ. Он и вправду со странностями.
— Входите, прошу вас.
Я аккуратно снимаю шлепки перед тем, как принять его приглашение. Прихожая здесь более узкая, чем в доме Джонса, и не ведет прямо к лестнице. А потолки выше. Чуть поодаль в коридоре стоит большой старинный шкаф.
— Сюда, — говорит француз, исчезая за дверью в глубине холла.
Я медленно следую за ним и понимаю, что иду бесшумно, как по нашей хижине в присутствии брата. Несмотря на то что приглашен, я ощущаю себя вором.
— Я наверху, — кричит француз, ожидающий меня на втором этаже.
Я вижу снизу на стене вдоль лестницы какие-то разноцветные пятна, заключенные в рамы. Поднявшись на первые ступеньки, я с восторгом понимаю, что это маленькая выставка фотопортретов. В основном женских. А цветные пятна — это их нарисованные, раскрашенные лица. Но этот макияж не такой, как грим у красавиц с рекламных щитов на улицах Бангкока или у танцовщиц в островерхих шляпах. Кажется, что эти женщины в рамах надели маски, закрыли свои черты картинами. Изображением птиц, листьев, животных, деревьев, иногда даже чьими-то чужими лицами. Заинтригованный, я подхожу к одной из фотографий посередине лестницы. На щеках девушки со светлыми, почти белыми, зачесанными назад волосами распростер крылья орел. Тело хищной птицы распласталось по ее лицу.
Я подхожу ближе и замечаю деталь, которая сначала ускользнула от меня. У птицы нет головы.
Быть может, контур ее крыльев, точно повторяющий очертания скул модели, подталкивает меня к догадке.
Неподвижный, словно загипнотизированный, я пристально смотрю на изображение, стараясь понять его смысл.
И вдруг холодею от очевидности истины.
Желтые глаза девушки. Горящие опасным огнем. Блестящая янтарная радужка. Орлиный нос. Вот она, голова хищной птицы. Гример просто добавил к ней тело.