Сцепив руки на коленях, Рэйко пыталась побороть поднявшийся в ее душе страх.
— Я не могу зависеть от того, найдет ли мой муж убийцу и сумеет ли меня защитить. Разве у женщины нет права спасать свою жизнь?
Музыка кото зазвучала мягче, и сэнсэй Фукузава кивнул.
— Если моя бывшая ученица попала в беду, я с радостью помогу. Дайте подумать... — Продолжая играть, он смотрел на прогулочную лодку, плывущую по Лотосовому пруду. Потом вздохнул и покачал головой: — Увы, в моем возрасте недавние события меркнут в памяти, а случившееся тридцать лет назад ясно как день. Я помню каждую ноту своего первого выступления, а месяца, что я провел в замке Эдо... — Он печально пожал плечами. — Во время уроков мы с дамами много беседовали. Между ними часто вспыхивали ссоры, и женщины постоянно сплетничали, однако я не помню ничего необычного из того, что они говорили и делали. Не могу припомнить и встреч с госпожой Харумэ. У меня не было предчувствия, что она умрет. Мне очень жаль. Похоже, вы впустую потратили время. Пожалуйста, простите меня, — добавил он.
— Ничего страшного, здесь нет вашей вины, — сказала Рэйко, пряча разочарование. В своей молодой дерзости она переоценила свои детективные таланты и ценность своих контактов. И вот действительность избавляет ее от иллюзий.
Она оборвала последнюю ниточку, не раскроет преступление и не сможет спасти свою жизнь. Правда, она узнала о ссоре между госпожой Ишитэру и Харумэ и о том, что лейтенант Кусида побывал в комнате последней незадолго до убийства. Однако эти сведения ни к чему не привели. Рэйко сердилась на себя, а заодно и на всех других женщин. Она обычная домохозяйка, которой остается только ждать, когда солдаты потащат ее на казнь!
Но под злостью скрывались и другие эмоции. Хоть Рэйко и сожалела, что не может доказать своего превосходства над Сано, переиграв его на собственном поле, она поняла, что мечтает порадовать его, найдя убийцу госпожи Харумэ. Она хочет нравиться ему, добиться его уважения. Даже стыдясь неудачи, она сожалела об утраченной надежде на любовь.
Звук кото оборвался.
— Погодите-ка, — сказал сэнсэй Фукузава. — Я все-таки кое-что вспомнил. Это было так странно. Как же я мог забыть? — Он поцокал языком, сетуя на плохую память, а Рэйко снова воспрянула духом. — Я видел в Больших Внутренних Покоях человека, которого там быть никак не могло. Это случилось... дайте подумать... дня два назад.
— Но к тому времени госпожа Харумэ была уже мертва, — расстроилась Рэйко. Надежды опять улетучились. — Вы не могли видеть убийцу, который приходил подмешать в тушь яд. Если только... вы абсолютно уверены во времени?
— На этот раз да, поскольку случай был особый. Я заканчивал свой последний урок, прежде чем покинуть замок Эдо и отправиться в паломничество, когда со мной случился приступ диареи. Я бросился в туалет. А когда возвращался в музыкальную комнату, увидел его в коридоре. Даже если он не имеет отношения к убийству, то в замке явно происходит что-то странное. Мне, конечно, следовало доложить о случившемся. Но теперь вы расскажете мужу, а он, возможно, предпримет необходимые меры.
— Так кого вы видели? — нетерпеливо спросила Рэйко. Вдруг это убийца, повторно явившийся на место преступления?
— Актера из театра но Ситисабуро.
Рэйко смешалась.
— Любовника канцлера Янагисавы? Но он не входит в список подозреваемых. И как он проник в Большие Внутренние Покои? Даже если ему удалось прошмыгнуть мимо часовых, дворцовые стражники все равно выкинули бы его за ворота.
— Сомневаюсь, что, кроме меня, его кто-то узнал, — сказал старый музыкант, — потому что он переоделся в молодую женщину — надел женское кимоно и парик с длинными волосами. Ситисабуро часто играет женщин на сцене — ему ничего не стоит скопировать их повадки. Он выглядел как обитательница Больших Внутренних Покоев. Коридоры плохо освещены, а он старался прятать лицо.
— Как же вам удалось его разглядеть?
Сэнсэй Фукузава ухмыльнулся.
— Я многие годы аккомпанировал в театре. Видел сотни актеров. Мужчина, изображающий женщин, всегда выдает себя мелкими деталями, которые остаются незамеченными для публики. Но мой глаз отточен. Даже лучший оннагата меня не проведет. Ситисабуро выдала походка. Его шаги слишком тяжелы для женщины. Я тут же отметил про себя: «Это юноша, а не девушка».
Рэйко охватило волнение. Если ее подозрения верны, то какое счастье, что она нашла столь проницательного наблюдателя, как сэнсэй Фукузава! Быть может, она еще докажет, что способна быть детективом, а заодно и спасти себе жизнь. Подавив волнение, она постаралась остаться объективной и наверняка убедиться, что права, прежде чем делать выводы.
— А как вы определили, что это именно Ситисабуро, а не какой-то другой мужчина, если не видели его лица? — спросила она.
— Семья Ситисабуро — старинный известный клан актеров, — пояснил сэнсэй Фукузава. — Они поколениями вырабатывали собственную уникальную сценическую технику — ненавязчивые жесты и модуляции голоса, известные только специалистам по драме но. Я видел игру Ситисабуро. Когда он поворачивал за угол впереди меня, то приподнял подол халата в манере, изобретенной его дедом, которому я частенько аккомпанировал.
Сэнсэй Фукузава продемонстрировал эту манеру, взяв полу кимоно большим и указательным пальцами и загнув остальные к ладони.
— Это определенно был Ситисабуро.
— А что он делал? — От волнения слова давались Рэйко с трудом.
— Мне тоже стало любопытно, и я последовал за ним. Он все время оглядывался, но меня не заметил — их семья всегда страдала плохим зрением, хотя все они держались так, словно видят прекрасно. Он прошел к апартаментам госпожи Кэйсо-ин. Стражников снаружи не было, хотя там всегда стоял пост, когда я играл для матери сёгуна. И вокруг вообще не было ни души. Ситисабуро вошел без стука и оставался там несколько минут. Я ждал за углом. Он вышел, пряча что-то в рукаве. Я слышат, как шуршала бумага.
Рэйко подумала о связи Ситисабуро с канцлером Янагисавой, врагом мужа. Она знала о попытках Янагисавы организовать убийство Сано, разрушить его репутацию и подорвать влияние на сёгуна. Ее подозрения начали обретать очертания. Янагисава подкупил стражников госпожи Кэйсо-ин, чтобы они оставили посты? Охваченная нехорошим предчувствием, она спросила:
— И что же было потом?
— Ситисабуро быстро прошел через женскую половину. Я едва поспевал за ним. Он проскользнул в спальню в конце коридора.
«Комната госпожи Харумэ», — подумала Рэйко. От ужаса и ликования кружилась голова, когда она размышляла, какие политические страсти кипят вокруг убийства — наследование, ревность и борьба за власть, слухи о госпоже Кэйсо-ин. Тайный визит Ситисабуро соединял все это в единую мозаику, грозившую катастрофой.
— Я приложил ухо к стене, — продолжал старик. — И услышал, что Ситисабуро роется в шкафах. Когда он вышел, руки у него были пусты. Я хотел было призвать его к ответу, но снова почувствовал себя плохо. Ситисабуро исчез. Болезненное состояние не позволило мне немедленно доложить об увиденном, а потом я был занят завершением уроков и прощанием с дамами, да так и позабыл обо всем.
Последний фрагмент мозаики встал на место. Рэйко вскочила.
— Что-нибудь случилось, детка? — испугался старый учитель музыки. — Вы куда?
— Простите, сэнсэй Фукузава, но я должна немедленно ехать. Это очень важно!
Поклонившись, Рэйко торопливо распрощалась со стариком, сбежала с холма и запрыгнула в ожидавший ее паланкин.
— Везите меня назад в замок Эдо, — приказала она носильщикам. — И побыстрее!
Она не сомневалась, что Сано начнет расследовать слухи о госпоже Кэйсо-ин и обязательно найдет подтверждающие их улики. Честь и долг заставят его выдвинуть против нее обвинение в убийстве независимо от последствий. Рэйко знала, что Сано находится в страшной опасности. Только она может спасти его — и себя — от бесчестья и смерти. Нужно срочно предупредить его, пока он не ступил в расставленную западню. Но пока Рэйко ехала в паланкине, подгоняя носильщиков, в ее душе шевельнулись сомнения.