-- Налей еще мне полстакана...
Довольно, милый... Вся семья
Здорова; кланяться велели.
Ах, милый, как похорошели
У Ольги плечи, что за грудь!
Что за душа!...
Поведение для Ленского весьма нетипично. А поскольку Онегин наблюдателен и не глуп, то, разумеется, странное поведение Ленского прекрасно замечает и... настораживается. А Ленский меж тем продолжает - причем сразу же после Ольгиных прелестей и, заметим, без всякой связи с ними:
Когда-нибудь
Заедем к ним; ты их обяжешь;
А то, мой друг, суди ты сам:
Два раза заглянул, а там
Уж к ним и носу не покажешь.
Да вот... какой же я болван!
Ты к ним на той неделе зван.
Внимательно перечитаем сказанное Ленским и поразмыслим над сказанным. Вспомним: перед тем как поехать к Онегину, он был у Лариных. Пусть даже день или два назад, это сейчас неважно. Там он узнал, что по случаю именин Татьяны семейство устраивает бал, и получил приглашение прийти. Точно такое же приглашение старушка Ларина и Ольга поручили ему передать и Онегину - и это само по себе уже чрезвычайное событие, о котором трудно забыть: Онегина никогда ни к кому ни на какие балы не зовут, а тут позвали!
Выйдя он Лариных или спустя день-два, Ленский едет к Онегину, сидит с ним до самого вечера, наверняка в душе периодически вспоминая об Ольге - а стало быть, и о Лариных - а стало быть, и об их удивительном приглашении Онегину. Однако за весь вечер почему-то так ни разу и не находит нужным это приглашение озвучить. Что это - обычная рассеянность поэта?
А вот и еще одна, весьма говорящая деталь. После того как Ленский перечислил достоинства Ольги, он вдруг без всякой связи с этими достоинствами сообщает Онегину, что когда-нибудь они оба непременно заедут к Лариным - вот тут-то бы ему наконец и сказать Онегину, что тот позван к ним! Само же просится с языка.
Однако Ленский и теперь не вспоминает - хотя сам завел разговор о том, что к Лариным надо бы как-нибудь съездить, но даже и теперь не вспоминает то, что так удивительно кстати - что Онегин зван к ним.
Ленский не вспоминает, а вместо этого начинает читать Онегину целую лекцию, почему они обязательно, непременно должны к Лариным заехать, чуть ли не внушая Онегину эту мысль, чуть ли не увещевая, чуть ли не вбивая ему это в голову, настойчиво и длинно.
И только потом - только потом! - вдруг как бы хлопает себя по лбу, как бы случайно вспомнив то, что уже сто раз должен был бы вспомнить, пока мусолил точно такую же тему - тему визита к Лариным: какой же я болван, ой, да тебя ведь к ним звали!
Разумеется, такую непонятную "забывчивость" Онегин отмечает. Однако вида не подает. "Я?" - удивляет он. И получает от Ленского еще одну солидную порцию внушений:
-- Да, Татьяны именины
В субботу. Оленька и мать
Велели звать, и нет причины
Тебе на зов не приезжать.
Ленский так усиленно чуть ли не требует от Онегина, чтобы тот принял предложение, что у Онегина запросто могла мелькнуть мысль, что Ленский неспроста так усердствует, что тут какой-то тайный умысел в отношении него со стороны Лариных, и нет сомнений, что его друг Ленский - его единственный друг! - принимает в этом умысле самое непосредственное участие, он соучастник сговора, и стало быть, он предал Онегина...
Ленский - предатель? Не слишком искушенный в предательстве, не лишком умелый, но - предатель?!
Очень, очень похоже, что влюбленный Ленский торопится угодить Ольге, исполнить ее приказ или настоятельную просьбу - во что бы то ни стало привезти Онегина в день именин Татьяны.
Вот какое ужасное подозрение родилось у Онегина в душе.
Ну а что если Онегин все-таки ошибается насчет Ленского? Но как это узнать? Только явившись к Лариным. Ну что ж. Онегин согласен. Напоследок он - как бы в раздумьях как бы об истинной причине своего нежелания ехать к Лариным (дескать, к Лариным-то я хорошо отношусь, но ведь у них будут гости, которых я терпеть не могу) - задает другу последний вопрос:
- Но куча будет там народу и всякого такого сброду...
На что Ленский, действительно помня о неприязни Онегина к этой "куче народа" (к этому "сброду", как он называет соседей), торопится убедить Онегина, что никаких гостей не будет вовсе: