И друг в этакой подлости - участвовал!..
*
А кто же мог придумать такой план? И как вообще в семействе Лариных могла зародиться мысль о каком бы то ни было плане? Вспомним: с Ленским говорили "Оленька и мать". При этом Татьяна о своем отношении к Онегину никому не рассказывала - даже Ольге, хотя та и была ей "наперсницей" ("наперсница родная").
Но этой страсти и случайно
Еще никто не открывал.
Онегин обо всем молчал;
Татьяна изнывала тайно.
Вряд ли и Ольга придумала план по заманиванию Онегина в супружеские сети. Ольга по натуре своей слишком незамысловата, чтобы строить какие бы то ни было планы и плести интриги.
А вот матери - той самой "милой старушке" - не нужно было долго соображать, чтобы придумать этот план. Старушка была не такой уж простой, как показалось Онегину. Молодость ее прошла в светском окружении; а начитавшись все тех же романов, она то и дело приписывала себе буйство страстей ("бывало, писывала кровью она в альбомы нежных дев") и даже успела насладиться такой же книжной, воображаемой любовью к гвардии сержанту (неудивительно, что Татьяна в точности стремится к повторению родительской матрицы). А кроме того, она успела досыта накататься по балам и досыта же наслушаться сплетен про такие вот планы по коварной ловле женихов.
Знала ли Татьяна, что Онегин приедет? Наверняка. Ведь он получил приглашение от Ольги и матери, а уж Ольга точно знала от Ленского, что Онегин приехать согласился. И вряд ли она держала эту новость в секрете от Татьяны - вряд ли Ольга, девушка уж совсем недалекого ума, вообще умела хранить секреты больше пяти минут.
Однако мать, скорее всего, не посвятила дочерей в свои далеко идущие планы. Но снимает ли это обвинение с Ленского? Нисколько. Мать просит его уговорить Онегина приехать на бал, при этом не говорить ему ни слова про то, что это будет именно бал.
С чего такой подозрительный сюрприз по отношению к человеку, который за целых полгода ни разу не вспомнил о Лариных?! Хорошо ли участвовать в таких секретах, порядочно ли это по отношению к другу?
Ленский мог бы усомниться.
Однако он не отказывается от сомнительного поручения - ведь его просит его любимая Оленька!
18. ОНЕГИН НА БАЛУ У ЛАРИНЫХ
И вот Онегин и Ленский входят. Старушка Ларина при виде их с явным облегчением вскрикивает: "Ах, творец! -- Кричит хозяйка: -- наконец!" Все гости начинают тесниться, чтобы дать вновь вошедшим место за столом, и по странному стечению обстоятельств место это "случайно" оказывается как раз напротив Татьяны ("зовут, сажают двух друзей. Сажают прямо против Тани").
Пока оба друга пытаются сказать ей слова приветствия, она сидит вся бледная - "утренней луны бледней", при этом в ней "страстный жар", от которого ей душно и дурно ("ей душно, дурно"), вдобавок она вся трепещет ("трепетней гонимой лани"), а в глазах у нее по обыкновению стоят слезы - "слезы из очей хотят уж капать". И вообще от такого состояния "она приветствий двух друзей не слышит", поскольку "уж готова бедняжка в обморок упасть".
Тем не менее "воля и рассудка власть", что удивительно, "превозмогли" - что что-то едва слышно пробормотав ("она два слова сквозь зубы молвила тишком"), она решила-таки на этот раз не вскакивать и ни в какие сады и аллеи не бежать ("и усидела за столом"). Но, в общем, и без этого поведение у нее самое скандальное, особенно учитывая склонность соседей к любопытству и сплетням:
Конечно, не один Евгений
Смятенье Тани видеть мог...
Как ни странно, но похоже, что Онегин, "девы томной заметя трепетный порыв", самим этим порывом нисколько не оскорбляется, разве что фактом его проявления. Да, собственно, это и не странно - во-первых, душевное нездоровье очень часто способно на самый убедительный артистизм, так как душевно нездоровые люди сами верят в свои больные фантазии. (Поверила же Татьяна, что написанное ею письмо есть плод ее собственных мозговых усилий, и даже не заметила, что оно все сплошь состоит из заимствований - из тех самых романических посланий, которые она уже столько раз перечитывала, что даже выучила наизусть.) А во-вторых, Онегин по природе своей жалостлив, и это уже лишает его объективности. Даже в случае с письмом - он две минуты разглядывал Татьяну, пытаясь понять, что же на самом деле подвигло ее на такое безрассудство, но природная мягкость и умение жалеть других (хотя и не всех, а лишь тех, кто, по его мнению, заслуживал его жалости) заставили-таки его поверить, что Татьяна действительно в него влюблена: жалость и собственный здравый смысл наверняка подсказывали ему, что пойти на такое чудовищно безрассудное письмо, как это сделала Татьяна, могла только по-настоящему влюбленная девушка. Онегину и в голову не приходит, что совершать безрассудные поступки, не думая о последствиях, могут еще и психически нездоровые люди, и что некоторые психические заболевания вот так за две короткие встречи не определишь, а то и годами не определишь, а еще долго по доброте душевной будешь списывать проявления болезни на глупость, оригинальность, наивность, и на что только не будешь их списывая!