Благодаря секуляризации в продажу разом поступило столько земли и недвижимости, что цены сильно упали. Те, кто вовремя оказался в нужном месте и обладал средствами, получили уникальную возможность разбогатеть. Так всегда и бывает – одни воюют, а другие наживаются. В распоряжении Иоганна Пельтцера имелись не только собственные средства, но и казна небольшого города Вейсвеллера, бургомистром которого он стал с приходом французов. В Пруссии у Корсиканца было не так уж много сторонников, поэтому все, кто хотел служить новой власти, получали хорошие должности. И хорошие возможности. Другие покупали землю клочками; пусть и сильно подешевевшая, она все равно стоила немалых денег, а Иоганн смог приобрести целый монастырь со всеми его владениями. Небогатый купец превратился в крупного землевладельца.
Старший сын Иоганна Пельтцера Наполеон становиться помещиком не хотел. Будучи поделенным между тремя братьями, а также с учетом выдачи некоторой доли имущества в приданое сестре, отцовское наследство выглядело не очень привлекательно. К тому же амбиции у юноши были поистине наполеоновскими. Сначала он собрался было искать счастья в богатом нидерландском городе Маастрихте, но вскоре передумал и обратил взор на восток, в сторону России. В Маастрихте каждый гульден рвали друг у друга из рук охотников. Конкурент сидел на конкуренте и конкурентом погонял. А в России, если верить слухам, умные люди могли очень быстро сколотить состояние, потому что возможностей там было больше, чем желающих ими воспользоваться. Наполеон решил рискнуть. Весной 1821 года, сопровождаемый вместо благословений отцовскими проклятиями, девятнадцатилетний Наполеон покинул отчий дом с сотней талеров в кошеле. Иоганн не хотел отпускать своего первенца, упрекал в том, что тот не оправдывает отцовских надежд и подает братьям плохой пример. «Так все вы разлетитесь из отчего дома и оставите меня одного», – ворчал Иоганн. Его слова оказались пророческими. Следом за Наполеоном в Россию уехали не только два младших сына Фридрих и Георг, но и дочь Елена. Устоять было невозможно, так велики были успехи Наполеона и так соблазнительны приходящие от него письма.
На ловца и зверь бежит. К 1821 году касимовский купец Иван Прокофьевич Кожевников выстроил в Свиблове под Москвой большую суконную фабрику и оборудовал ее по последнему слову тогдашней науки и техники[2]. Четырнадцать корпусов, свое пожарное депо, башня, в которой располагалась фабричная контора (ну чем не прообраз современного Москва-Сити?), дома для рабочих, образовавшие целый поселок! Фабрика выпускала так называемое «тонкое» сукно, имевшее широчайшее применение – от солдатских портянок до дамских манто. «Затея», так называл фабрику сам Кожевников, обошлась ему в три миллиона рублей, совершенно невероятные по тем временам деньги. Едва начав работать, фабрика удостоилась высочайшего внимания. Сначала ее посетил император Александр Первый, а затем – вдовствующая императрица Мария Федоровна. Хорошо начав, Кожевников плохо закончил, потому что транжира он был известный и расходов с доходами совершенно не соотносил. Но речь не о нем, а о юном Наполеоне Пельтцере, для которого недолгая работа на фабрике Кожевникова стала началом славного пути. Недолгая, потому что, изучив дело, Наполеон на паях со своим земляком Эдуардом Кенеманом открыл в подмосковном Соболеве собственную фабрику. Капитал, состоявший из ста отцовских талеров и собственных накоплений, был небольшим, с ним Наполеон смог записаться только в третью купеческую гильдию. Но это было только начало. В 1832 году, после того как соболевское сукно получило золотую медаль на Московской промышленной выставке, с Пельтцером стали считаться другие суконные фабриканты. Можно сказать, что за десять лет амбициозный юноша сумел сделать себе имя в одной из самых перспективных промышленных отраслей того времени.