Наблюдая страдания дочки после предательства супруга, она перебирала в памяти нелегкие отрывки своего житья и загулы Таниного папы, скандалы и решение выставить изменщика за порог. Если бы Саша пожелал воссоединения с семейством, приняла его жена? Но он не возжелал и о сыне практически не вспоминает. Для матери это сильнейшая боль, как при кровоточащей язве, когда пренебрегают ребенком. Собственный отец никогда не забывал о дочерях – да, у черноволосой красавицы есть старшая сестра, - наоборот, всегда стремился к общению с девочками. Наверное, только благодаря этому она простила и разрешила ему вернуться. Тоня долго заново училась верить мужу, а он делал все, чтобы заслужить это доверие.
Нынешняя молодежь не дает второго шанса. А может молодые женщины просто не находят в себе сил для прощения – легче вырвать с корнем и перестрадать. Да и мужчины легко оставляют одну семью, заводят другую, как собачку или хомячка. И ведь называют семейные узы браком. Может от того все у них с ног на голову. Народная мудрость гласит: «Как судно назовёшь, так оно и поплывет». Брак, он и есть – рано или поздно пойдет ко дну.
Мать вздохнула и принялась расставлять тарелки с кашей, бутербродами с сыром, а также чашки с чаем для себя и внука и кофе для Танечки. В ванной как раз прекратила шуметь вода. Значит, дочь уже приняла бодрящий душ. Поможет ли он ей взбодриться? Два часа всего спала. Хотя молодой организм – когда еще веселиться ночами, как не в тридцать лет. Это ей старой уже тяжело и даже днём, как младенчик, спит.
- Давид еще не проснулся? – выглянула девушка из-за двери. Лицо её было намазано какой-то гадостью цвета болотной жижи.
- Нет, - ответила Антонина Ивановна.
- Разбудишь, мам?
- Конечно, - отмахнулась мама и направилась в сторону детской, бурча под нос, - а то мальчишке увидеть такое спросонья – психологическая травма до конца своих дней. Вот так и маньяками в будущем становятся. Фу, а запах!
- Ма, - засмеялась Таня, услышав ее ворчание, - это всего лишь голубая глина. И Давид часто меня видит в маске.
- Бедный, Бедный внучек, - покачала головой бабушка, проходя мимо.
Закончив приводить себя в порядок, девушка облачилась в форменный костюм с погонами лейтенанта. Прохладная вода помогла ей смыть сонное оцепенение и стряхнуть приторно-сладкие воспоминания о вчерашних событиях. Сегодня ей казалось поведение любовника неискренней актерской игрой, хоть и завершилось взаимным удовольствием. Возникло чувство, будто его научили, что говорить и как себя вести. Сомнения уже просочились в душу, пытались захватить мысли. Но нет! Не сейчас!
Заглянула к Давиду проверить, проснулся он или нет. Мальчишки в комнате не оказалось. Значит встал, и это радовало. В последнее время сын рано вскакивал только в выходные дни. Когда же нужно было в школу, приходилось работать подъёмным краном, а потом с опозданием вылетать из дома, отводить школьника, и бежать на работу. А сегодня она не могла опаздывать. Нужно заново просмотреть материалы по ДТП с летальным. Вдруг она ошиблась, и мажорики не причем.
По этой же причине Татьяна отбросила все воспоминания о прошедшей ночи, засунула все сомнения и подозрения в долгий ящик, чтобы, как Скарлет О’хара, подумать обо всем завтра...
Заглянув на кухню, убедилась, что Давид не только бодр, но и полностью собран. Перед ним дымилась чашка с утренним какао, а тарелка с овсянкой стремительно опустошалась. Она подошла к своему единственному и беззаветно любимому мужчине, ласково потрепала за челку и чмокнула в щёку, пожелав доброго утра.
- Садись, позавтракай, дочь! – пригласила к столу мать.
Но Таня только отмахнулась. С набитым желудком она будет думать лишь о мягкой подушке, а не о работе. Поэтому только свежезаваренный кофе. Она уже колдовала у плиты, прогревая турку со щепоткой соли. Кофемолка превращала кофейные зёрна в пыль, благодаря чему напиток при приготовлении покрывался воздушной пенкой, а его аромат поднял бы и мертвого. Последним штрихом любительница божественного напитка добавила немного корицы и ванили, как каплю летнего солнца в хмурый осенний день.