— Гудкова Наталья Федоровна — скромная труженица, лучший повар Москвы и окрестностей, гроссмейстер пылесоса, чьи золотые руки вырастили и выкормили нашу с тобой — формально, формально — нашу с тобой дочь, — откровенно наслаждаясь замешательством Яны, Баринов кивнул в сторону Туей. — Вот она и есть настоящий владелец заводов, дворцов, пароходов. Так что…
— Ну, знаешь, — вскочила Яна, гневно сверкая глазами, — думаешь, нет других способов тебя к стенке прижать?
— Саму тебя надо к стенке поставить, — заметила истинная хозяйка дома.
Баринов не смог удержаться от сардонического хохота.
— Не хочешь мирно?! Ну что ж, пожалеешь, — прошипела Яна и вышла, пытаясь держать голову гордо поднятой, хотя и понимала, что в данный момент получила разом шах и мат. Что ж, к следующей партии придется готовиться со всей серьезностью!
— А вдруг она… — начала было Туся не без опаски.
— С ее-то мозгами? Ерунда, ничего она мне не сделает, — уверенно возразил Баринов. — Ну? Что еще тебе нужно? — недовольно проворчал он, услышав шаги за спиной.
— Господи, Танечка! — воскликнула Туся, бросаясь к возвратившейся из дальних странствий Татьяне.
Олег Эдуардович понял свою ошибку и тоже обнял дочь:
— Ну, удивила! Вот так, запросто, без всяких там звонков и телеграмм, взять — и заехать к отцу… Что-нибудь случилось? — обеспокоенно спросил он, заметив, что та просто сама не своя.
Татьяна безудержно разрыдалась.
— Ну что ты, зайка, — попытался Баринов как-то успокоить ее. — Ну подумаешь… Не помогли в этой лечебнице — поедем в другую. Есть ведь разные методики. Одни так лечат, другие этак… Да что, на этой клинике свет клином сошелся?… Да я всех светил Европы и Америки на уши поставлю. Будет у меня внук! Поняла?
Татьяна, продолжая всхлипывать, обреченно покачала головой.
— Да брось ты, Танюш, ну нет в мире ничего невозможного. Родишь, никуда не денешься, — продолжал отец.
— Нет, — она, наконец, справилась со своей истерикой настолько, что смогла говорить. — У меня не будет ребенка. Во всяком случае, от Сергея.
— Что-что? Не понял, — нахмурился Баринов.
— Папа, он больше не хочет со мной жить. Он сказал… он развестись хочет!..
Через пару часов, успокоившись, Баринова подошла к телефону и набрала номер, который знала наизусть.
— Здравствуйте, будьте добры Татьяну.
— А Татьяна здесь больше не живет, — сообщила Галя Рыбкина.
— Как? — растерялась Баринова. — Они что, уехали? А когда? Куда?
— Да вчера только переехали. На новую квартиру.
— А адрес? Адрес ее не могли бы сказать? Это Баринова Таня. Я только что из Испании вернулась… А я с кем разговариваю?
— Это Галина. Они теперь в квартире, которую Аня с Витей раньше снимали. Ну, которую им Сергей сдал.
— Спасибо. До свидания. Спасибо большое, — с нажимом повторила Баринова. Что ж, теперь, по крайней мере, понятно, как следует действовать дальше!
— Ну не знал, что ты такая копуша, — весело поторопил Анну Константин.
Они собирались к Тане на новоселье, и Анна что-то уж очень надолго застряла в ванной.
— Я уже почти готова! Пару минут еще, — отозвалась она.
— Страшно? — усмехнулся Устинов.
— А ты как думал? Иду как будто на казнь… Или нет, как будто на подвиг какой-нибудь героический.
— Так что, может, не ходить? — предложил Константин самое простое решение, но тут Анна вошла в комнату, красивая как никогда. — Ну нет! — с неподдельным восторгом воскликнул он. — Мы пойдем во что бы то ни стало: они должны тебя увидеть, вот такую! Хотя… Виктор, когда тебя увидит, разводиться не захочет.
— Он и так не хочет. Будет такой скандал, вот увидишь… Нет, правда — страшно.
— Так, может, и в самом деле не ходить?…
— В конце концов, — Анна твердо взглянула на него, — это же Таня нас пригласила, мы к ней идем, а не к Виктору! И вообще, я ничего плохого не делаю. Когда-нибудь надо ставить точку. Они там все соберутся — самое время.
— Анна Рыбкина уполномочена заявить, что она… — торжественно начал Устинов.
— «…больше не Рыбкина! — подхватила Анна, облегченно рассмеявшись.
На новоселье Разбежкиных съезжались гости. Двое из них, не сговариваясь, прибыли одновременно, вышли каждый из своей машины и в некотором недоумении уставились друг на друга: в руках у них оказались практически одинаковые букеты.
— Похоже, мы с вами на одной клумбе хулиганили, — первым опомнился Игорь Гонсалес. — И наказание будем отбывать в одной камере, а?