Тот самый «лом», закончив беседу со своим «птенчиком», набрал еще один телефонный номер.
Была уже глубокая ночь, и Таня не сразу подошла к телефону.
— Алло, я слушаю. Кто это? — сонно спросила она. — Какая Яна? Вы, наверное, ошиблись…
— Не ошиблась, если вы — Татьяна Разбежкина.
— Да, это я. А вы?… — Таня никак не могла определить по голосу, с кем говорит.
— Я мама Тани Бариновой. Я подумала, что вы должны знать… Таня в больнице. Она пыталась покончить с собой…
Таня в ужасе вскрикнула.
Неудивительно, что с самого утра она уже была у подруги в больнице.
— Вот, только что сварила, — развернула Таня банку с бульоном, которую принесла с собой. — Еще не остыл. Ты поешь.
Мама считает, что бульоном все вылечить можно… — Она чувствовала себя очень растерянной.
— Не могу, — слабо улыбнулась Баринова, — Ты сядь, Тань. Спасибо, что пришла. Откуда ты узнала?
— Мама твоя позвонила, ну я с утра и подхватилась. Ну и зачем ты…
— Почему все так? — отвернувшись, тихо и жалобно проговорила Баринова, словно самой себе. — Почему одним — все, а другим — ничего? Вот у тебя: и карьера, и семья… в смысле, дочка… и мужика себе нашла классного, скоро замуж выйдешь… А у меня? Ни работы, ни детей, а теперь — и мужа нет. Вся жизнь коту под хвост… — О том, какой ценой Тане далось все это счастье, она предпочла умолчать. — Знаешь, я, когда в детстве читала романы, думала: ну что за фигню порют эти героини? «Я не могу жить без него», «Я готова на все, лишь бы он был рядом… Не говорят так люди… то есть, может, говорят, но не чувствуют. Оказывается, очень даже чувствуют. Я умру без него, Тань! Ты, конечно, можешь меня упрекнуть, что не надо было выходить за твоего… Но ты же сама так решила… Оставь мне его, пожалуйста, он ведь тебе не нужен, а я с ума схожу! — Резко приподнявшись на локте, она горящими сухими глазами пристально всматривалась в лицо подруги.
— Ты правильно говоришь, он мне не нужен, — согласилась Разбежкина. — Ты только успокойся. Не собираюсь я тебе жизнь портить. И мстить никому не собираюсь. Все будет хорошо. Ложись, ложись.
— Налей мне водички, пожалуйста, — попросила Баринова, довольная тем, что ее план, похоже, начал срабатывать. — Я у тебя его по-тихому украла… Видела, как вы любите друг друга, знала, что надо отойти в сторонку и не отсвечивать, и не смогла. Понимала, что подлость делаю, — и все равно… Я бы на твоем месте меня убила, честно.
— А ты лишнего на себя не бери: Сергей не теленок, которого можно взять за веревочку и увести, куда хочешь, — возразила Разбежкина. — Если бы он действительно меня любил, ничего бы этого не случилось. Так что его вины здесь ничуть не меньше. И хватит об этом. Хорошо?
— Тань, а тебе никогда не хотелось… ну, покончить со всем одним ударом, раз — и все? — вдруг спросила Баринова. — Чтоб не мучиться?
— Нет, ни разу, — спокойно ответила Таня. — Даже в тюрьме.
— Ты такая оптимистка?
— Да нет, впадать в депрессию не хуже других умею… а может; и лучше. Просто… представляешь, сколько всего должно было случиться, совпасть, чтобы я, Таня Разбежки на, появилась на белом свете? Не всем так везет, — улыбнулась Таня — И раз уж мне представилась такая возможность, почему бы не воспользоваться ею на все сто? А помереть всегда успеем. И потом… Куда ж я денусь, когда меня два таких мощных магнита между собой зажали: тут мама, тут ребенок. С одной стороны — Вера, с другой — Надежда. А с надеждой и верой — можно и без любви прожить.
— Если все сложится, буду вести себя по-умному: мужчину нельзя держать на коротком поводке, он от этого звереет и начинает кусаться, — похоже, Тане удалось поднять подруге настроение, и та даже согласилась немного поесть. — Только бы Сережка вернулся… А когда будет ребенок, он уже никуда не денется, правда? Если бы ты знала, как мне хочется простого бабского счастья: дом, муж, ребенок! Нет, в другом порядке: муж, ребенок, а потом уже все остальное!
— А представь, — оживленно подхватила Таня, — лет через десять мы будем так же сидеть и вспоминать все это со смехом… Как мы мучились, страдали… Неужели мне было так больно и тяжело… А точно, это все с нами было или мы просто сериалов насмотрелись? А я все равно уверена, что и ты, и я будем счастливы!
— Почему ты так уверена, что мы будем счастливы? — недоверчиво спросила Баринова, — Умеешь читать будущее?
— Нет, просто верю, что так должно быть.
— Если б ты знала, как я этого хочу. И тебе счастья желаю. Правда. Я же все понимаю, у тебя есть основания мне не доверять, но я же тогда все делала, как ты хотела. Ты не велела ему ничего говорить — я не говорила. Ты попросила письмо передать — я передала. Сергей ведь сам его не захотел читать. Порвал даже…