— Кстати, Галка, если хочешь, могу тебя до горинского офиса подбросить, — пришла ему в голову гениальная идеи. — За полчаса соберешься?
— Да, конечно. Чего мне собираться-то? Спасибо, Вить, — обрадовалась Галина избавлению от долгой и мучительной — в утреннее-то время, самая давка! — поездки в метро.
— Ну давай, я тогда пойду машину оживлять. И Нину захватим. Будете готовы — выходите.
— Спасибо, — отказалась Нина, — я прямо сейчас побегу. Не дай бог пробка — нс хочу опаздывать. Вы пока соберетесь, я на месте буду.
— Аттракцион невиданной щедрости, — прокомментировал предложение Виктора слегка обалдевший Дима, оставшись на кухне вдвоем с матерью.
— И, правда, чего это с ним? Обычно не допросишься, тут вдруг сам… Заболел, что ли? — согласилась Тамара. — А может, — вздохнула она, чуть помедлив, — просто отвыкли мы от нормальных отношений? Вот чего такого Виктор предложил? А нам нормальный поступок подозрительным кажется…
Пробок, которых так опасалась пунктуальная Нина Перепелкина, Рыбкиным удалось избежать, и вскоре Галя уже сидела у Горина в кабинете, оживленно обсуждая насущные проблемы фонда.
— Ну что же, я очень рад, — произнес Вадим. — Конкретное дело всегда лучше разговоров. Даже душеспасительных. Болтать все умеют. Какие мыс тобой молодцы, а. Галочка?
— Нуда. Нет, Вадик, правда здорово! — воскликнула Година. — Теперь сможем реально помогать. Ведь там столько все го не хватает!
— А с чего начнем?
— Даже не знаю, — задумалась она. — Все нужно. И ремонт — для начала хоть стены и полы покрасить другой краской, безвредной. И стеклопакеты, чтоб не дуло, а то дети простужаются. И сосок нужно побольше, они быстро из строя выходят: дырочка увеличивается, и малыши захлебываются. И это все — в первую очередь…
— Ну, что остановилась? — ободрил ее Вадим, заметив, что Галя несколько растерялась. — Думаешь, меня это напугало? Я же все-таки строитель. Так что с ремонтом разберусь. А насчет того, что нужно в первую очередь… Ты не против, если я у тебя сегодня буду первым?
— Что ты имеешь в виду? — мгновенно напряглась Галина.
— Первым… кто скажет, как ты сегодня прекрасно выглядишь. Только бы не случилось чего, — продолжал он озабоченно. — А то рухнет все из-за какой-нибудь ерунды.
— То есть? Что может помешать-то?
— Даты понимаешь, тут такое дело: малейшее нарушение — и все накроется.
— Что мы такого можем нарушить? Хорошее дело делаем. Неужели могут к чему-то придраться?
— Ну, было бы желание. У нас тоже могут быть какие-то нарушения. Мало ли?
— Погоди, Вадик, я ничего не понимаю, — уставилась на него Галя. — Ну, например?
— Ну, допустим, все бумажки в порядке. Представить такое трудно, но изредка бывает. А прокол случается, как на картине Репина «Не ждали*: скажем, нарушили главную национальную традицию, нс обмыли успех — и все псу под хвост.
Галя, поняв, что он шутит, робко улыбнулась.
— Поэтому, Галочка, — продолжал Вадим, — сейчас я отправлю тебя в Дом малютки, а вечером мы идем ужинать. Еще много вопросов обсудить надо. Так почему бы не сделать это в более приятной обстановке?
И, как только Гадина уехала, он тоже не стал задерживаться в офисе и отправился в рыбкинское кафе, которое арендовал на весь вечер.
— И для кого это мы так расстарались? — не удержался Дима. — Неужели для Жанны Андреевны?
— Обычная деловая встреча. Ничего личного, — заверил его Вадим, по лицу которого, однако, было отлично видно: о делах он сейчас думает в последнюю очередь.
А вот у Анны утро явно не задалось. До сих пор у них с Константином все было прекрасно — настоящий медовый месяц. Однако вчера, после развода с Виктором, она немного задержалась, и последствия не заставили себя ждать: Устинов как-то слишком болезненно это воспринял. Как Анна ни старалась, вернуть ему хорошее настроение ей не удалось. Рассудив, что утро вечера мудренее, она просто прекратила бесполезные уговоры. Но и утром ничего не изменилось к лучшему: Константин сидел за столом и что-то писал, не обращая на нее никакого внимания.
— Костя, — сказала Анна, подойдя к нему и погладив по плечу. — Ну посмотри на меня. Что ты, как маленький, а? Я раньше писателей только по книгам знала. Лично пообщаться не доводилось. Скажи, вы все такие угрюмые и злопамятные?
— Оставь, — раздраженно отозвался он. — Видишь, я работаю? Извини, но мне сейчас не до тебя.