[37], но при чем тут Сатана?.. Иранец махал на меня руками, как истеричка-именинница, засидевшаяся в девках, – на вспыхнувший на торте коньяк. Пылающая цифра 50… Иранец качал головой. Как я не понимаю? Буш-младший – сын тьмы, если прочитать его имя наоборот на фарси. На иранском! А-а-а-а… Пришлось, конечно, согласиться. С клиентами всегда соглашаются. Иранец пришел по нашу душу с полным справочником политиков мира. Путин? Хорошо, очень хорошо. Не позволяет американцам садиться на шею. Мы обожаем Путина! Фидель? Отлично, только много курит! Буш-младший? Ну мы уже в курсе. Харпер? Младший брат Буша-младшего! Ангела Меркель? Не знает такую. Франсуа Олланд? В школе пофранцузскому ему всегда двойку ставили. Иранец наш жил в Монреале вот уже тридцать лет, а было ему тридцать один. Несостоявшийся аятолла грустно чмокал губами в конце заказа, разлепляя их неохотно, как деньги из пачки, выуженной из кармана. Мы знали, что чаевых не дождемся или они будут маленькими. Все уроженцы Ближнего Востока предпочитают расплачиваться с русскими не деньгами, а разговорами о том, как они любят Путина. А еще куклы эти смешные рисованные… а, матрешки!.. точно, матрешки… балалайки, разумеется… тренькают так жалобно, тонко… треньк… Ну и вот вам по три доллара на каждого, парни. Не обессудьте, что так мало. Все деньги… весь капитал… – все в руках мирового еврейства! Кто бы спорил. Только вот и мировое еврейство не очень охотно дает на чай в Монреале. Никто не дает на чай в Монреале. Монреаль предпочитает кофе! Покупаю себе большой, без сахара, в Tim Horton[38]. На стоянку, попердывая, подъезжает грузовик. Как всегда, с опозданием. Из кабины мне подает дикие знаки Дима-культурист. Он в отчаянии. Слезы на глазах, сам бледный. Явно не выспался. Так и есть! Всю ночь укачивал гаденыша этого… дауненка, которого мы спасли. За чем же дело стало? – спрашиваю. Сам ведь вчера спасал этого щенка. Мы из-за него жизнью рисковали! Вывезли, как принцессу какую, в ворохе дорогих платьев. То есть одеял, но принцип-то один и тот же. Все верно, соглашается Дима печально. Но за ночь он многое осознал. Пережил! Ему уже пятьдесят пять лет. У него двенадцать детей, сорок шесть внуков… Что поделать, дети в него, в Диму. Любят трахаться. Наверное, и правнуки уже где-то бегают. Сто процентов, кто-то из внуков уже присунул в детском саду подружке и та залетела. Это у них сем… Семейное, перебиваю. Дальше. А что дальше? Дима понял, раскачиваясь вместе с орущим мальцом, что сам ребенка не выкормит, не поднимет… Стало быть, нужно избавиться. И что же он сделал? Побрел ночью на улицу, хотел подбросить мальца в мусорный бак. А те уже все полные! Тут-то Дима и вспомнил, что служба по вывозу мусора Монреаля объявила забастовку из солидарности с бастующими студентами университета UQAM, объявившими всеобщую забастовку в знак поддержки всеобщего права граждан Квебека на забастовки. Все мусорные баки заняты… Забиты! В парочке он даже детей находил грудных. И что же? Дима смотрел, есть ли место, убеждался, что нет, захлопывал крышку бака, шел дальше… Так прошел весь проспект Шербрук. Ничего не обнаружил, вернулся обратно. Младенец из-за ритма шагов уснул. Дома Дима покормил его смесью из бутылочки – гаденыш сосал, не проснувшись, – и положил в угол, в корзину кошки. Та сдохла еще месяц назад, Дима ее закопал в парке «Бобровое озеро», чтобы не платить за место на кладбище животных. Здесь все – за деньги. Так что и о детском доме думать нечего. Отнесешь дауненка, оформят документы, возьмут номер социального страхования, и будешь всю жизнь на игле сидеть, по половине зарплаты отстегивать.
вернутьсяНа порно-жаргоне chub (англ.) – пухляк, человек с лишним весом и слабой эрекцией.
вернутьсяСеть недорогих закусочных в Канаде (прим. авт.).