Только когда мне навигатор сказал выехать на автостраду, ведущую на юг, я начала всерьёз паниковать. Слава богу, никто из других водителей не хотел начинать свой день со столкновения. Через несколько гудков и средних пальцев в мой адрес я оказалась в потоке машин.
Я только начала расслабляться, когда компьютерный голос велел мне свернуть на бульвар Серрамонте. Следуя его указаниям, я оставила скоростной террор позади. Я оказалась на дороге, которая шла параллельно автостраде, а затем она пересекла шоссе 280, превратившись в дорогу, разделяющую Колму пополам. Я проехала мимо неработающего магазина памятников, повернула за угол и снова оказалась на парковке Исторического общества.
Поставив машину на стоянку, я заглушила двигатель и вздохнула. Последние тридцать минут моей жизни были в равной степени ошеломляющими и волнующими. Когда-нибудь в будущем я буду знать, как это делать правильно, и тогда у меня будет свобода перемещаться куда захочу, когда мне захочется. Мне не нужно будет ни с кем советоваться, просить подвезти или посещать места в пределах дистанции бега.
Я всегда хотела увидеть снег. Я могла бы съездить на озеро Тахо, пробежаться по снегу, а потом поехать обратно. Пузырьки головокружения наполнили меня. Больше не нужно полагаться на других, чтобы меня куда-то привезли, или я твердить себе, что это того не стоит.
Вздохнув, я вспомнила, что нужно захватить ключ, прежде чем выйти. Я поискала способ запереть машину, осматривая дверь в поисках замочной скважины, как это было в машине Дейва. Ничего не найдя, я изучила ключ и увидела значок блокировки. Я нажала на кнопку, и машина зачирикала. Препятствие было устранено, и я отправилась на поиски своей двоюродной бабушки.
Ворота были пройдены так же легко, как и в прошлый раз. Однако свет во дворе был другим. Складывалось впечатление, будто бы вечные сумерки немного углубились в ночь. Голоса шептались вдалеке, пока я пробиралась между столами к двери в волшебном дереве. Постучав, я подождала, шёпот прекратился.
— Входи, дорогая, — позвал пронзительный голос.
От этого голоса у меня встали дыбом волосы, но я не знала почему. Я узнала голос Марты. Не в силах точно определить, что меня так напугало, я открыла дверь и вошла.
Марта сидела у огня. Большое зеркало — то, которое, как я подозревала, было окном в Волшебную страну, — висело позади неё, отражающая поверхность была темнее, чем в прошлый раз. Была ли связь между внутренним двором и зеркалом? Было ли притяжение Волшебной страны тем, что заставляло меня чувствовать себя неловко?
Свет камина мерцал в тёмном помещении. Марта сгорбилась под шалью, наклонив голову вперёд. Галадриэль нигде не было видно. Кожу головы покалывало, я знала, что Дейв был прав. Меня подставили.
Иссохший палец поднялся из складок её одежды, маня меня к себе.
— Я ждала тебя.
Отступив на несколько шагов, я развернулась, чтобы уйти, и обнаружила, что дверь исчезла. Твою мать.
— О, не уходи, — голос изменился: стал глубже, гортаннее. — Я ещё не завтракала.
Не-Марта встала, сбросила шали и продолжила увеличиваться. Макушка головы существа задела деревянные балки потолка. Оно было одето в какой-то гламур, который скрывал реальные размеры и объём. Рельефные мышцы заблестели в свете камина, когда существо двинулось ко мне.
Огр? Тролль? Мой разум пробежался по всем фейри-монстрам, о которых я могла вспомнить, пытаясь определить этого, пытаясь вспомнить слабые места. Больше всего он походил на орка. В этом и заключалась проблема с изучением всего по книгам. Мне приходилось полагаться на чужие знания и точность. Однако фейри не любили, когда кто-то знал их секреты.
Вопрос на данный момент заключался в следующем: случайно ли он был похож на орка? Была ли это его истинная форма или он знал, что мне снились кошмары об орках с тех пор, как я впервые прочитала "Властелина колец"? Играл ли он на моих страхах, как моя тётя?
Перебирая пальцами ожерелье, заколдованное для защиты моего разума, я попятилась и потянулась, решив узнать, смогу ли я найти его в той части моего разума, где жила моя некромантия. Ничего. Либо мой мозг был на взводе, либо существо не было ни нежитью, ни бессмертным.
Я выпустила острые как бритва когти, моё лицо раздулось, чтобы вместить большие, острые зубы волка. Я жестом поманила монстра вперёд. Я могла бы умереть, но я не собиралась сдаваться легко.
Он подавил смешок, разминая руки и поворачивая голову. Он взял трехметровую деревянную скамью и размахнулся.
Пригнувшись в последнюю минуту, я перекатилась ближе к нему и выбросила руку, оцарапав когтями заднюю часть его лодыжки, надеясь, что у орков есть ахиллесовы сухожилия. Он взревел, когда я выскочила у него за спиной. К несчастью, он всё также размахивал массивным куском дерева.
Скамейка врезалась в мой бок. Я почувствовала, как левая рука сломалась и услышала тошнотворный треск, когда я перелетела через стойку бара. Я не рекомендую врезаться в бутылки с алкоголем. Разбитое стекло режет в клочья, а алкоголь жалит, как сволочь.
Блокируя травмы, блокируя всю боль и страх, я медленно выпрямилась и встала. Кровь заливала мне глаза, но я достаточно ясно видела, как на меня смотрит моя собственная смерть.
ГЛАВА 9
Орки — Придурки
Ухмыляясь, он поднял меня на ноги за шею. Я позволила своему лицу обмякнуть, когда он обнажил сломанные, почерневшие зубы.
Безвольно повиснув, стараясь не выдать движение, я выбросила здоровую руку вперёд. Мои когти задели лицо, разрывая глаза. Закричав, орк уронил меня и схватился за лицо.
Пока он отвлёкся, я вскарабкалась на стол позади него, стараясь соответствовать его росту, а затем запрыгнула ему на спину. Я сомкнула челюсти на его шее сзади и рванула со всей силой, на какую была способна. Это было всё равно что пытаться прокусить броненосца.
Опасаясь, что даже моих режущих способностей будет недостаточно, чтобы глубоко прорезать его шкуру, я вместо этого использовала когти на правой руке, как копья, вонзив их ему в шею, а затем медленно сжала пальцы в кулак.
Он развернулся, колотя меня по бокам своими огромными мясистыми кулаками. Я висела у него на спине. Хотя он и не мог попасть в меня в упор, эти кулаки всё ещё причиняли адскую боль, особенно когда они нанесли удар по уже сломанной руке. Если и было что-то, что я умела делать, так это парить над болью и ужасом. Это даже близко не было самым худшим, что когда-либо случалось со мной, и я пережила это. И, чёрт возьми, я переживу это тоже.
Кровь сочилась по моим пальцам и стекала по горлу. Разозлившись тем, что во мне есть хоть какая-то часть его, даже его дурно пахнущая кожа и кровь, я злобно покачала головой, скрежеща своими волчьими зубами. Проблема была в том, что его шея была такой чертовски толстой, что я не могла найти его позвоночник.