— Надо же, а я посмел. И что ты сделаешь?
Барон быстро перевёл взгляд с Робба на Космину и обратно. Робб показательно закатывал рукава, обнажая большие крепкие руки.
— То-о-орм, — позвал-простонал Лосса, и кучер тревожно обернулся. Он был высоким и худым, спина его от долгого сидения на козлах согнулась, как коромысло. — Торм, разберись с ним!
Кучер удивленно посмотрел на Робба, как будто задавал немой вопрос: точно ли хозяин обращается к нему, когда речь идет о драке с таким неотёсаным медведем? Робб в долгу не остался и глядел мрачно и молча.
— Торм! Это приказ!
Кучер подпрыгнул на сидении и принялся спускаться с козел. Он несколько раз спускал и поднимал ногу, крутился и как будто не знал, куда себя деть.
— Робб, я прошу тебя, — голос Космины был несчастным и тонким, она практически умоляла. Она попыталась обхватить руку Робба, и того бросило в жар от её прикосновений, а оттого гнев стал только острее. — Пожалуйста. Торм ни в чём не виноват. Уходи, пожалуйста, уходи.
— Виноват, раз слушается идиота, — отрезал Робб, вырывая руку. Уже в который раз за этот несчастный день.
Торм наконец слез с козел, обошел карету и встал перед ним, подняв кулаки к груди. Робб посмотрел на него, тяжело вздохнул.
— Я же сейчас прибью твоего доходягу, — сказал он барону. — Один удар, и он без сознания. Как в свой замок поедешь, умник?
Лосса мялся недолго. Он бросил полный злобы взгляд сначала на Космину, будто она была виновата во его позоре, потом на Робба, и наконец велел Торму:
— Залезай обратно. Возвращаемся в поместье!
Замок заело, и ему пришлось несколько раз дёрнуть ручку, чтобы открыть дверцу кареты. Робб предложил помочь, но ему почему-то никто не ответил. Наконец Лосса справился с дверцей, залез в тёмное нутро экипажа и громко велел гнать. Подпрыгивая на дорожных ухабах и рытвинах, карета неспешно покатила прочь от “Зелёной феи”.
— Ну вот так, — Робб удовлетворённо потёр руки и обернулся к Космине. — Будет знать, как в следующий раз…
Звук пощечины разлетелся по поляне, внезапный, как удар хлыста. Робб схватился за щеку, и даже Дрелондон присел от удивления, а Космина зло трясла рукой. Она настолько сильно ударила, что самой стало больно.
— Как ты посмел?! — закричала она. На глазах у неё кипели злые слёзы. — Кто тебя просил вмешиваться? Ты всё испортил! Как я теперь буду жить?
Робб растерялся. В его представлении, он поступил, как нормальный мужчина. Ну не мог он смотреть, как какой-то мягкотелый хлюпик унижает женщину и велит ей прыгать в повозку, как какой-то комнатной собачке. Нет, он должен был встать на защиту Космины и дать ей возможность самой решать, а не оставить её на растерзание самодуру. И вот щека горит от пощечины, и это не самое страшное, что случилось. Космина больше не улыбалась, она была по-настоящему зла на него, Робба, и в глазах её плескалось острое чувство, тревожно напоминавшее отчаяние.
— Я просто хотел тебя защитить…
— Защитил? Доволен?
Космина запустила пальцы в волосы, и пряди выбилась из аккуратной прически и упали на лицо. Слёзы наконец потекли по её щекам, крупные, как жемчужины. Космина несколько секунд стояла так, собираясь с мыслями, а когда обернулась, напоминала скорее змею: зелёные глаза прищурены, брови сведены, рот напряжён:
— Все, что у меня есть, скупает Лосса. Он хочет затащить меня к себе под одеяло? О да! Но мне удаётся маневрировать и сохранять равновесие. И выживать год за годом, Бурунд бы тебя побрал! Я одна, и мне никто не поможет, а ежели я пойду ко дну, то деревенские меня еще притопят за то, что посмела выжить и не сдохнуть без мужика. Если Лосса не заберет урожай осенью, — голос её стал окончательно напоминать шипение, — я могу ложиться на лавку и умирать. И в этом виноват будешь ты! — последнее слово она выкрикнула, чувствительно ткнув Робба пальцем в грудь, но ему было больно не от того, а от горьких её слов и слёз. Он так привык все решать кулаками и совсем забыл, что у людей бывают очень сложные отношения.
— Ты деньги хотя бы за корзину возьми, — неловко предложил он.
Космина, которая собралась уже уходить, быстро обернулась. О, сколько ненависти, сколько боли было в её глазах! Она вся дрожала, и казалось, что она или кинется в драку, или в изнемождении упадёт в дорожную пыль.
— Засунь себе эти деньги знаешь, куда?!
Развернулась и быстро пошла по дороге в сторону деревни. Робб смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за горизонтом, а когда обернулся, увидел, что Виары нигде нет, а Дрелондон изображает бурную деятельность и пририсовывает на ставне гному кошачьи усы.