— А ну заткнись, — велел ему мужчина, что предлагал Роббу драться. Он подошёл совершенно неслышно, как умеют только по-настоящему опасные люди, и ударил мужичка вскользь по лицу, несильно, но тот предпочёл притвориться мёртвым и обвиснуть без чувств. Робб остался не у дел.
— Ну и что ты наделал? — спросил он, отбрасывая бесполезного посетителя. — Он мне теперь точно не заплатит.
— Я Васк из банды Синих Псов. И я ненавижу, когда на меня не обращают внимания.
— Какой ты чувствительный, Васк, — усмехнулся Робб. Злость разбудило его чутьё разбойника, сравнимое с чутьём зверя, и этот Синий Пёс повёл себя очень неосмотрительно, когда напал на него и его таверну. И сейчас ему придётся пожалеть.
Виара тоненько вскрикнула, когда в её сторону полетел стул, ударился о стену и, печально хрустнув, свалился на пол. Ольф тут же бросил постояльца, которому угрожал покусать его, и бросился к ней. Постоялец же, как был на четвереньках, так и поспешил убраться. В зале таверны остались только Робб и Васк.
Ольф подскочил к Виаре. На его лице застыло обеспокоенное выражение, и между белыми бровями появилась складка.
— Ты в порядке? — спросил он, загораживая эльфийку от всего безумства, что творилось в зале. В тот момент как раз Вакс запустил в противника столом, а Робб грозился за свою мебель с него шкуру спустить. Ольф положил руки Виаре на локти, желая защитить, но не смея приблизиться больше.
В этот момент в стену за ними прилетела миска, и Робб закричал:
— Убери её отсюда, иди… — закончить обзываться он не смог, потому что Вакс ударил его в живот, и Робб закашлялся.
— Пойдем на кухню, — Ольф пропустил Виару вперёд и, взволнованно обернувшись на драку, последовал за ней. В кухне было всё так же, как они оставили пять минут назад. Хотя какие пять минут? Виаре казалось, что прошёл час — не меньше. На плите над печью подгорали куски мяса, в кастрюльке готовилась очередная порция горохового пюре. Стол покрывал слой капусты, павшей от рук Робба. Масляная лампа заливала кухню мягким жёлтым светом. И уют этот вступал в такое острое противоречие со звуками борьбы, долетавшими из-за двери, что казался ненастоящим, словно накрашенный покойник.
— Чего это они, Ольф? — тихо спросила Виара. — Зачем столько жестокости?
— Они человеческие мужчины, — пожал плечами Ольф. — Иногда они дерутся просто потому что.
— А ты? Ты так не делаешь?
— Ну, я дрался за еду, — он задумчиво загнул палец, — за территорию и за то, чтобы не стать едой. На мой взгляд, это очень уважительные причины.
Виара легко подпрыгнула и уселась на стол. Ольф отметил про себя, что Робб его за такую выходку за шкирку бы выкинул с кухни. А Виаре было можно, потому что она миленькая и уши у неё не мохнатые. Ольф сел за стол, положил на него руки, а на них сверху устроил подбородок. Он просто молчал и, не отрываясь смотрел на Виару так, будто оставался котом, и ему вовсе не нужно было думать о приличиях. Некоторое время она прислушивалась к звукам драки, но потом внимание Ольфа стало её отвлекать. Виара посмотрела на него и встретилась со светящимся обожанием взглядом.
— Ты чего? Почему ты так на меня смотришь?
— Потому что ты — самое красивое, что есть в этой комнате, — ответил Ольф. — И во всем мире, пожалуй.
Виара покраснела. Полоса персикового цвета легла на её щеки и спинку носа, и веснушки стали ещё ярче. Она была чудо как хороша, когда так смущалась.
— Перестань! Ты же не серьёзно…
Ольф не успел ответить: распахнулась дверь и в кухню ввалился Робб. У него были разбиты губа и бровь, под глазом наливался крупный фингал. Он проследовал тяжелой походкой к столу, схватил кувшин и принялся пить прямо из него. Виара и Ольф, затаив дыхание, следили, как кадык ходит с каждым глотком туда-сюда. Наконец Робб напился, вытер рот и проговорил:
— Хоть бы мясо с плиты сняли. Как дети малые, ну честное слово!
Виара тут же спрыгнула со стола, подскочила к Роббу:
— Как ты? Что с тем громилой, который ненавидит мебель? Он жив?
— Жив, — протянул Робб, убирая сковороду с плиты. — Ну ты посмотри, мясо выбрасывать придётся… Да, он жив. Выбросил я его из таверны и под зад наподдал. Но всё-таки хорошая драка была, — и он развёл руки в стороны, потягиваясь, и тут же сморщился от внезапной боли в боку.
— Ну вот видишь! Ты повредился, — сказала Виара и тут же принялась изучать его, легко скользя ладошками вдоль боков. — Так нельзя, твоё человеческое тело слишком хрупкое.
— Вы, женщины, чересчур много переживаете.
— Ваши женщины сохраняют вам остатки здоровья, но я же не одна из них, — задумчиво отозвалась Виара. — Не шевелись, вот тут в боку какое-то повреждение. Я попробую залечить.